— Спасибо, Диана. Я очень ценю твое доброе отношение ко мне,— ответил Зак с такой изысканной учтивостью, что Диана почувствовала себяполной идиоткой. — Пусть твои импресарио позвонит мне через пару месяцев — якак раз буду подбирать актеров для новой картины.

С этими словами он развернулся и широкими, твердыми шагамипошел прочь. Диана долго смотрела ему вслед. Темно-синяя майка подчеркивалаширокие плечи, защитного цвета брюки обтягивали узкие бедра… гибкое, мощноетело, состоящее из сплошных мускулов, и в то же время обладающее львинойграцией… Львиные глаза… львиное сердце… львиная, сумасшедшая гордость. Картинасходства была бы полной, если бы не волосы. Коротко стриженные и очень густые,они были такого красивого темного цвета, что иногда казались просто черными.Диана, смущенная и расстроенная, оперлась о дерево и обратилась к ТоммиНьютону, стоявшему рядом:

— Кажется, я сваляла дурака. Правда, Томми?

— Я бы сказал, что это — самая неудачная из когда-либосыгранных тобою ролей.

— Он подумал, что я просто хотела получить роль в одном изего фильмов.

— А разве это не так?

Диана метнула на него испепеляющий взгляд, но тот не достигцели — Томми в это время как раз наблюдал за Тони и Рейчел.

— Не понимаю, как эта сучка могла предпочесть Заку Тони Остина.Это просто в голове не укладывается, — сказала она.

— Наверное, ей нравилось чувствовать, что она кому-то нужна,— ответил Томми. — Заку не нужен никто. Тони нужны все.

— Нужны, чтобы их использовать, — презрительно поправила егоДиана. — Этот современный Адонис на самом деле настоящий вампир. Он высасываетиз людей все соки, пожирает их, а потом отбрасывает в сторону то, что осталось,— то, что он не сумел переварить.

— Тебе виднее, — осторожно сказал Тони, но все же, пытаяськак-то подбодрить Диану, обнял ее за плечи и слегка прижал к себе.

— Он постоянно посылал меня покупать для него наркотики.Однажды меня поймали. Так вот, когда я позвонила ему из тюрьмы и попросилаприехать и забрать меня под залог, он разозлился и просто бросил трубку. Ты непредставляешь, в каком я была состоянии! Я позвонила на студию, они забралименя и помогли замять дело. Правда, потом мне пришлось с лихвой отработатькаждый потраченный ими цент.

— Но, наверное, у него есть и какие-то достоинства, иначе быты не увлеклась им.

— В то время мне было всего двадцать, а он был звездой,причем одной из самых ярких, — парировала Диана. — А вот что можешь ты сказатьв свое оправдание?

— Наверное, сослаться на половой кризис, свойственныйсреднему возрасту, — лениво попытался отшутиться Томми.

— Жаль, что его удалось откачать после последнегонаркотического отравления.

В это время в конюшне вспыхнул яркий свет, и Диана кивнула:

— Пошли… Кажется, уже начинается.

Зак зашел в свой трейлер, быстро умылся холодной водой,переоделся в свежую рубашку и направился на съемочную площадку. По дороге онстолкнулся в отцом Эмили, взволнованно шагавшим взад-вперед по неосвещеннойлужайке.

— Эмили уже в конюшне?

— Нет, Зак, еще нет. Понимаешь, от этой жары она уженесколько дней очень плохо себя чувствует, — пожаловался Джордж Макдэниелс. —Ей не стоило так много времени проводить на солнце. Может быть, ты разрешишь ейеще немного побыть в трейлере? Там хотя бы есть кондиционер. Ведь она все равнопока тебе не нужна. Вы же наверняка будете снимать несколько дублей с Рейчел иОстином.

Если бы любой другой член группы сообщил режиссеру, чтохочет спокойно посидеть в прохладе вместо того, чтобы, как положено, ждать своейочереди на съемочной площадке, то ему бы не поздоровилось. Но Зак испытывалслабость к Эмили, как, впрочем, почти все, кто был с ней знаком, и поэтому онне вспылил, а лишь строго приказал:

— Джордж, ты же прекрасно знаешь, что об этом не может бытьи речи. Эмили — актриса. А значит, должна забыть о жаре и терпеливо ждать своейочереди.

— Но… — начал было Макдэниелс, но тотчас же осекся, увидев,что спорить бесполезно. — Хорошо, сейчас ее приведу.

Зак обычно презирал честолюбивых родителей детей-звезд, ноДжордж Макдэниелс не относился к их числу. Мать Эмили сбежала, когда та быласовсем маленькой, оставив мужа с грудным ребенком на руках. А некоторое времяспустя, по счастливой случайности, кто-то из режиссеров обратил внимание намалышку с очаровательными ямочками, которая играла в парке со своим отцом.Когда позднее этот же режиссер предложил Эмили роль в своем новом фильме,Джордж Макдэниелс и сопровождал дочь на всех съемках, работая по ночам. Онрассудил, что гораздо лучше нанять девочке няню на ночь, чем отпускать ее ссовершенно посторонней женщиной на съемочную площадку. Уже одного этого былодостаточно для того, чтобы Зак испытывал к нему искреннюю симпатию, а ведь,кроме того, было общеизвестно, что Джордж Макдэниелс не трогает ни гроша иззарабатываемых дочерью больших денег. Все они переводились на ее специальныйсчет в банке. Счастье Эмили было единственной вещью на свете, которая имелазначение для ее отца, и эта беззаветная любовь принесла свои плоды — Эмиливыросла замечательной девочкой, что для голливудской звезды было практическиневозможным. Она не пила, не баловалась наркотиками, не спала с кем попало,была очень порядочной, скромной и хорошо воспитанной. И в том, что Эмили сталаименно такой, была несомненная и огромная заслуга Джорджа Макдэниелса.

Девочка догнала Зака, когда он уже подходил к конюшне.Немного запыхавшись от бега, одетая в брюки и куртку для верховой езды, Эмилиисчезла за углом, где два грума уже держали ее лошадь. Но перед этим она нанесколько секунд задержалась около режиссера и сказала:

— Я буду готова в любое время, когда понадоблюсь тебе, Зак.

В ясных глазах Эмили затаилась невысказанная боль за него иискреннее сочувствие тому страданию, через которое ему предстояло пройти.

Зак знал, что почти наверняка не получится снять эту сцену спервого раза, но, учитывая все, что произошло вчера вечером, был решительнонастроен ограничиться минимальным количеством дублей. Незачем накалять и безтого взрывоопасную обстановку бесконечными повторениями бурной чувственнойсцены между собственной женой и ее любовником.

Кусты у входа в конюшню раздвинулись, и Зак застыл, услышавхорошо поставленный голос Тони Остина, который заговорил примирительным тоном:

— Послушай, Зак, эту сцену будет достаточно тяжело снять,даже если мы не будем держать зла друг на друга. Послушай — ты и я уже давно неневинные дети. Мы оба — взрослые люди. Так давай и вести себя соответственно. —Тони окончательно вышел на свет и протянул руку.