— А что мне делать с Тони… то есть, я хочу сказать, с Риком?Разве не нужно немного пробежать за ним? Или хотя бы поднять пистолет, какбудто я раздумываю над тем, бежать мне за ним или нет?

Обычно такие вещи обсуждались во время репетиции, и Закпонял, что с его стороны было глупостью рассчитывать на то, что можно обойтисьбез нее. Тем более что еще со вчерашнего дня он подумывал о том, чтобы изменитьсценарий и обойтись без первого выстрела, который якобы делает Джоханна.Немного поколебавшись, он отрицательно покачал головой:

— Нет, Эмили. Давай попробуем полностью придерживатьсясценария. По крайней мере, во время первого дубля. А там посмотрим. Еслипонадобится, будем импровизировать.

Зак еще раз обвел взглядом съемочную группу. Теперь егоголос снова звучал сухо и деловито:

— У кого еще есть вопросы?

Вопросов не было, и Зак кивнул Томми.

— Тогда начинаем.

— Выключите кондиционеры, — крикнул Томми, и через несколькосекунд монотонное гудение смолкло. Звукорежиссер надел наушники, оба оператораприникли к камерам, а Зак занял свою обычную позицию между камерой имониторами, откуда он мог одновременно видеть запись и живое действие насъемочной площадке.

— Включите красный сигнал, — продолжал руководить Томми, и увхода в конюшню загорелась красная лампочка, предупреждая о том, что идетсъемка. — Проверьте камеры, — он сделал небольшую паузу, ожидая подтверждениятому, что камеры и звук работают нормально.

— Порядок! — крикнул с возвышения второй оператор.

— Порядок! — эхом отозвался Сэм Хаджинс.

— Порядок! — закончил перекличку звукорежиссер.

— Тогда начинаем. — Зак дал знак ассистенту режиссера.

— Сцена 126. Дубль 1.

Хлопушка громко щелкнула. Позднее монтажеры будуториентироваться по этому хлопку, чтоб синхронизировать звук и изображение.

— Мотор! — крикнул Зак, как только ассистентка ушла изкадра.

Рейчел, тревожно озираясь по сторонам, вошла в конюшню черезбоковую дверь. На ее лице отражалась смесь страха, возбуждения и беспокойства.

— Рик? — робко позвала она в полном соответствии сосценарием. А ее сдавленный крик при виде выросшего перед ней Тони был отыгранпросто безупречно.

Скрестив руки на груди и прищурив глаза, Зак стоял рядом скамерой и бесстрастно наблюдал за происходящим. Но когда Тони начал целовать иласкать Рейчел, пытаясь увлечь ее за собой на охапку сена, все пошло вкривь ивкось. Остин был неловок и совершенно очевидно чувствовал себя не в своейтарелке.

— Стоп! — крикнул Зак, разъяряясь при мысли о том, что ему,судя по всему, очень долго придется наблюдать за тем, как Остин лапает егожену. Выйдя из тени на залитую светом площадку, Зак окинул актера ледяным,презрительным взглядом. — Вчера в моем номере ты целовал ее не как девственникиз церковного хора, Остин. Поэтому сейчас попробуй припомнить, как именно тыэто делал. Та самодеятельность, которую ты только что продемонстрировал, невыдерживает никакой критики.

Остин, которого за его мальчишеское очарование частосравнивали с Робертом Редфордом, покраснел до корней волос.

— Господи, Зак, почему ты не можешь отнестись к этому каквзрослый человек. Я…

Не обращая никакого внимания на лепет Тони, Зак повернулся ксвирепо глядящей на него Рейчел и грубо сказал:

— А тебе напоминаю, что по идее ты хочешь его, а не простопозволяешь лапать себя, размышляя о походе в парикмахерскую.

Следующие два дубля были неплохими, и все в съемочной группеэто понимали, но Зак каждый раз останавливал съемку до того, как Рейчелуспевала схватить пистолет, и заставлял начинать все сначала. Отчасти он делалэто потому, что хотел заставить их снова проделывать на людях то, что вчерасделало из него всеобщее посмешище, но основная причина заключалась в другом.Зак все время чувствовал в этой сцене какую-то фальшь.

— Стоп! — прервал он четвертый дубль и вышел вперед.

Разъяренный Остин вскочил с сена, увлекая за собой Рейчел, укоторой, похоже, с некоторым запозданием проснулись остатки стыда, а потому онапребывала в полном замешательстве и не меньшей ярости, чем Тони.

— Послушай ты, чертов садист! — истерично выкрикнул Тони. —Чего ты добиваешься? Чем тебе не понравились два последних дубля? Он ибезупречны…

— Заткнись и слушай, — резко оборвал его Зак, принявшийрешение все же изменить сценарий. — Мы попробуем сыграть эту сцену немногопо-другому. Независимо от того, что думал автор, когда писал свой роман, фактзаключается в том, что в ту самую секунду, когда Джоханна стреляет в своеголюбовника, пусть даже случайно, она теряет симпатии зрителей. Этот человекобожал ее, он был одержим ею как в сексуальном, так и в эмоциональном плане, аона лишь использовала его для удовлетворения собственных потребностей, даже непомышляя о том, чтобы ради него оставить мужа. Если она выстрелит первой, тоРик окажется единственной жертвой в этом фильме, а весь смысл заключается втом, что жертвами являются все.

Со всех сторон послышался удивленный и одобрительный шепот,но теперь Зак и без этой реакции окружающих был полностью уверен в собственнойправоте. Об этом говорила та самая интуиция, что помогала ему получать«Оскаров» за фильмы, которые ни один другой режиссер не смог бы сделать дажеэлементарно увлекательными, до того примитивны были их сценарии. Повернувшись кРейчел и Тони, на которых тоже произвело впечатление его решение, Зак сухо иотрывисто бросил:

— Итак, снимаем еще раз, и надеюсь, что последний. Все, чтовам нужно сделать, — это немного изменить ход борьбы так, чтобы сразу ранилоДжоханну.

— А потом? — спросил Тони. — Что мне делать после того, какя пойму, что попал в нее?

Зак немного поразмыслил, а потом решительно сказал:

— Позволь ей завладеть пистолетом. Ты не хотел ранить ее, ноона этого не понимает. Ты отступаешь назад, но она хватает пистолет инаправляет его на тебя. Делая это, она рыдает — от жалости к себе и к тебе. Тыпродолжаешь отступать к двери. Рейчел, — обратился он к жене, будучи настолькоувлеченным работой, что даже не заметил, как назвал ее настоящим именем, —помни — ты должна по-настоящему, громко рыдать. Потом ты закрываешь глаза инажимаешь на курок.

Вернувшись на свое место, Зак кивнул ассистенту режиссера.

— Сцена 126, дубль 5! — раздался ее голос, сопровождаемыйзвуком хлопушки.

— Мотор!