class="p1">Грифф передал мне старое металлическое ведро с толстой верёвкой, привязанной к ручке.

– Можешь набрать воды, а я, пожалуй, постою в сторонке. Не хочу свалиться в колодец, – прошептал он и застыл поодаль, нервно покачиваясь.

Казалось, ведро будет опускаться целую вечность и ещё столько же подниматься, но в конце концов я начала наполнять тачку водой. Когда она была налита до краёв, я увидела, что на дне плавают ошмётки зелёных водорослей.

Я с облегчением опустила крышку колодца. От запаха гнили и сырости мучительно заболела голова, и мне не терпелось убраться отсюда.

Вернувшись в оранжерею, мы наполнили прудик морской водой. Всё было готово.

Мы вышли из вольера, заперли за собой дверь и вновь повернули рычаг, открывая перегородку между двумя зонами. Тигр рявкнул и ринулся к пруду, почуяв запах только что принесённой воды.

Я с восхищением наблюдала за зверем, любуясь полосками цвета морской волны и полночного неба. Он ступал неуклюже, не так грациозно, как Крэббит, словно земля качалась под массивными лапами.

Подойдя к пруду, тигр с видимым удовольствием погрузился в него, зажмурив глаза, и исчез под водой, превратившись в неясную тень.

Теперь надо заняться участком вольера, который предназначен для сна. Я повернула рычаг (зверь остался запертым в основной зоне) и шагнула вперёд. Сено под ногами было склизким и гнилым и валялось вперемешку с илом. Никто не смог бы жить в таких условиях.

Орудуя лопатами, мы быстро выгребли вонючее сено. Годами убирая стойла Беллы и других коров, я научилась делать грязную работу быстро и ритмично: не прошло и часа, как эта часть вольера была приведена в полный порядок.

Затем я набрала охапки свежего сена и разбросала по полу.

Готово. Я заперла дверь и повернула рычаг, открыв перегородку между двумя участками, чтобы зверь мог свободно перемещаться в вольере.

Из пруда на нас уставились изумрудные глаза – две яркие точки во мгле, и смотрели они с любопытством.

– Интересно, что он думает? – спросила я у Гриффа. – Как ты считаешь, ему приятно, что вольер чистый?

Меня не покидала мысль о том, какой жизнью мог бы жить зверь, если бы он не сидел в мелком прудике под замком, а плавал бы свободно в открытом море.

На секунду Грифф бросил задумчивый взгляд на клетку.

А потом парнишка произнёс:

– Знаешь, я уже не так боюсь этого морского тигра, после того как битый час отскребал его какашки от пола.

– Слушай, мы не можем называть его просто морским тигром. Нужно придумать зверю имя.

Я вновь посмотрела в глаза хищника, сияющие над поверхностью воды. И мне вспомнилось, как однажды буря, пришедшая со стороны болот, чуть не разрушила наш сарай вместе со всеми коровами, которые находились внутри. Папа объяснил, что это шторм, налетевший с моря. И добавил, что никогда не стоит недооценивать силу стихии.

Нам повезло, что коровы остались целы и невредимы, но ту бурю я никогда не забуду.

– Я хочу назвать его Шторм, – сказала я Гриффу. – У него глаза как море во время бури.

Мне казалось, что такое имя лучше всего подходит тигру.

Наконец мы покинули оранжерею. Я была довольна прошедшим днём, по крайней мере, ничего ужасного не случилось.

Вдруг из-за серой громады Дайспер Холла показалась Беата.

– Кора, кое-кто ждёт тебя у ворот, – выпалила Беата, и краски сбежали с её лица. – Он угрожает разнести Дайспер Холл, чтобы найти тебя! Поторопись, пока Артур и леди Кавендиш его не услышали!

Глава 12

Медведь у ворот

Пока я шла по дорожке к воротам, до меня долетали папины вопли.

Вернее, я не шла, а летела, и сердце стучало где-то в горле.

Папа явился вместе с Мерлином, который, увидев меня, радостно заржал. Но отец в этот момент напоминал разъярённого медведя.

Я подскочила к воротам, и он стиснул меня в неистовых объятиях прямо сквозь решётку. Прутья больно впились в рёбра, но это было неважно. Важно было только то, что папа здесь.

– Мы с мамой до смерти перепугались! – взревел он, отпустив меня. – О чём ты думала, Кора? Мы понятия не имели, что случилось. Когда мы проснулись и увидели, что в гостиной пусто, когда Мерлин вернулся один… И когда пришло письмо… Кора, о чём ты думала?

– Папа, ты получил деньги? – спросила я в ответ.

Отец взъерошил свои волосы.

– Дело не в деньгах, Кора. Тебе надо вернуться домой. Тут небезопасно.

– Деньги имеют значение, папа. Мне необходимо быть здесь. Я сумею принести пользу, настоящую пользу, понимаешь? И я учусь ухаживать за разными животными. Я нужна им. А с Беллой и остальными коровами всё будет в порядке благодаря тебе и маме… Вы теперь сможете и Беллу содержать, правда?

Папа неохотно кивнул.

– Сумма, указанная в чеке от леди Кавендиш, намного больше, чем требуется для ухода за Беллой.

– Тогда я хочу остаться, – твёрдо произнесла я.

Мне надо остаться: вот что я хотела сказать на самом деле. Это трудно объяснить, но я впервые за целую жизнь почувствовала, что нахожусь на своём месте. Я словно принадлежала Дайспер Холлу со всеми его странными обитателями, включая Гриффа.

Папа замотал головой.

– Нет, Кора. Ты сейчас же возвращаешься домой.

Он громыхнул железной решёткой и воскликнул:

– Как открываются эти чёртовы ворота?

Я жадно глотнула воздуха, пытаясь успокоиться.

– Леди Кавендиш не любит гостей. Папа, я остаюсь в Дайспер Холле.

Отец онемел. Это было хуже всяких проклятий.

Но я настойчиво продолжала:

– Я поступаю так ради тебя и мамы… и нашей фермы.

И ради себя тоже. Мне важно узнать всё о необычных животных Дайспер Холла. И убедиться, что они счастливы насколько это вообще возможно.

Папа процедил сквозь стиснутые зубы:

– Кора, я хочу, чтобы ты открыла ворота и вышла. Я забираю тебя. Домой.

Я отступила от ворот. И ещё на шаг. И ещё. И с каждым шагом отрывалась частичка моего сердца.

– Прости, папа. Я должна это сделать, – заявила я и снова шагнула назад. – Я достаточно взрослая и понимаю, чего хочу. Помнишь, мама говорила, что я найду свой путь?

– Она не это имела в виду, Кора.

– В таком случае то, что она имела в виду, – не мой путь, папа, а её путь.

Вдруг я услышала хруст гравия под чьими-то торопливыми шагами. Обернувшись, я увидела Гриффа… и Беату, которая спешила за ним следом.

Она положила руку на плечо сына, пытаясь утихомирить мальчика.

– Вы отец Коры? – спросила она срывающимся голосом.

– Да! – прорычал папа. – А вы кто