В кабинете сидело трое – мужик, похожий на бульдога,светловолосый парень лет тридцати с двухдневной щетиной и в пижонских очках безоправы и женщина – маленькая остролицая брюнетка в элегантном сером костюме.Все трое не сводили с Кати глаз.

– Здравствуйте, – сказала та и сглотнула. –Вы начальник.

Она обращалась к бульдогу, не спрашивая, а констатируя факт.Бульдог кивнул, сохраняя невозмутимое лицо. Впрочем, они все держались крайненевозмутимо. Ни один не вскочил, не ахнул, не закричал: «Что вы себепозволяете!»

– Вам нужен офис-менеджер. Я хочу у вас работать. Изменя получится хороший сотрудник. Но у меня нет прописки. И законченноговысшего. Поэтому я обманула вашу сотрудницу. И она хотела меня выгнать.Пожалуйста, возьмите меня на испытательный срок. Я знаю, что поступиланекрасиво. Но мне нужен был шанс.

Она замолчала. Бульдог по-прежнему бесстрастно смотрел нанее. «Охрану ждет, – поняла Катя. – Господи, что я делаю?!»

– Я смогу хорошо работать. Пожалуйста, проверьте меня.

– Вы всегда говорите рублеными предложениями? –неожиданно спросил щетинистый очкарик.

– Нет. Обычно я говорю нормально. Просто сейчас я оченьволнуюсь.

– Это вполне понятно, – вежливо сказалочкарик. – Не каждый день, наверное, вы запираете себя с начальникамивсяких контор, чтобы объяснить им, какой бесценный сотрудник из вас получится.

Катя возненавидела его сразу же и бесповоротно – за елеслышную насмешку в интонации, за совершенное спокойствие, за расслабленную позуи за пижонские очки – до кучи. «Типичный зажравшийся москвич».

– Нет. Не каждый, – сказала она, пытаясь подражатьего бесстрастной манере и ожидая, что вот сейчас дверь за ее спиной вышибетохрана, а затем ее поведут в отделение милиции. – Вообще-то я практикуюэто по понедельникам.

– Сегодня среда, – подал голос бульдог.

– Для вашей фирмы я сделала исключение.

Снова наступило молчание, прерванное каким-то бульканьем.Изумленная Катя поняла, что булькает бульдог – точнее, не булькает, а смеется.Смеялся он от души, и брыли его тряслись от смеха.

– Исключение, значит, – сказал он,отсмеявшись. – Наталья Ивановна, вы слышали? Для нас сделали исключение.Что вы на это скажете?

– Я лучше спрошу. – Элегантная брюнеткаприсматривалась к Кате, и девушка постаралась выдержать ее испытующийвзгляд. – Простите, как вас зовут?

– Екатерина. Екатерина Викулова.

– Уважаемая Екатерина, на место офис-менеджера в«Эврике» претендуют девушки с московской пропиской и законченным высшимобразованием. Хорошим образованием. У многих из них деловой английский. У васесть деловой английский?

– Нет.

– Разговорный?

– Нет.

– У вас имеется опыт работы в данной сфере?

– Нет.

Женщина понимающе кивнула.

– Тогда назовите мне, Екатерина, хоть одну причину, покоторой на место офис-менеджера Игорь Сергеевич должен взять вас, а не одну изтех претенденток, которые отвечают всем требованиям? Мне действительноинтересно.

Катя поняла, что сейчас ни в коем случае нельзя говорить отом, как нужно ей это место. К тому же бить на жалость казалось ей недостойным.Она подумала пару секунд и ответила:

– Во-первых, я обучаема. Да, у меня нет трехлетнегоопыта работы. Но мне хватит очень небольшого времени, чтобы разобраться в своихобязанностях. Во-вторых, я очень добросовестна. В-третьих, я умею нестандартноподходить к решению сложных задач.

– Да, мы заметили, – снова подал голос очкарик.

– Но должность, на которую вы претендуете, не предусматриваетнестандартного решения задач. Она требует исполнительности, пунктуальности,ответственности. И, само собой, опыта работы в данной сфере. На вас придетсяпотратить время, обучать… Зачем?

– В результате из меня получится хорошийсотрудник, – сказала Катя, отчаянно стараясь убедить их всех.

– Который уйдет на более высокую зарплату, как толькоподвернется такая возможность? – Женщина смотрела на Катю приветливо, ноза ее внешней мягкостью чувствовался железный характер. – Я сталкивалась сподобными случаями. И не мотайте головой – жизнь у всех складываетсяпо-разному, вы не можете гарантировать, что не переедете в другой район и нестанете искать работу ближе к дому. Вы хотите сказать, что я не права?

– Не хочу. Вы правы.

– Тогда скажите, зачем же вы ворвались в кабинет изакрыли дверь, если у вас нет ни одного преимущества перед остальнымикандидатами? В чем вы хотели нас убедить?

Катя помолчала, затем посмотрела почему-то не на женщину, ана очкарика и негромко проговорила:

– Я хотела использовать все шансы. Даже самыенебольшие.

Брюнетка пожала плечами, и Катя поняла, что собеседованиезакончено.

Она согласно кивнула, признавая свое полное поражение, и тутначальник сказал непонятное:

– А что говорят ваши знаки, Наталья Ивановна?

– Действительно, – поддержал его очкарик, и теперьв его голосе не было и намека на насмешку – только уважение и интерес. –Может быть, ваша система сработает и в нашем случае?

Женщина усмехнулась, покачала головой.

– В том-то и дело, что ничего нет. Вы бы сами увиделиили услышали, не сомневайтесь.

И в ту же секунду заиграла музыка – громко, радостно, навесь кабинет. Вздрогнули все, кроме брюнетки.

«Ра-а-асцвета-али яблони и груши, – вывел женскийголос, и Катя поняла, что это всего лишь звонок телефона, – па-аплыли-и-итуманы над рекой!»

– Опять Лелька в настройках ковырялась! – прорычалначальник, ныряя куда-то под стол. Вынырнул он с поющим телефоном и нажал накнопку, не дослушав, кто же выходил на берег. – Да! Я!

Пока он бросал короткие реплики, Катя протянула руку кдвери, из-за которой раздались громкие голоса, и повернула ключ. Дверьраспахнулась, в комнату ворвались два охранника и фурия, в которой она опозналадаму, проводившую собеседование.

– Вот она! – фурия ткнула пальцем в Катю.

– Спокойно, Алла Прохоровна! – Бульдог закончилразговор и быстро прекратил суматоху. – Все в порядке. Ребята, вы можетебыть свободны, ложная тревога. И вы, Алла Прохоровна, не беспокойтесь.

– Да как же…

– Не беспокойтесь, Алла Прохоровна, – сноваповторил мужик, и Катя услышала в его голосе настойчивость. Видимо, фурия тожеуслышала ее, потому что молча повернулась и вышла.

– Видите, Игорь Сергеевич, – сказала брюнетка, иКатя увидела, что она улыбается. – Вот знак и появился. Похоже, яошибалась, и готова это признать.