подвывать. Он ее пугал, а я… Я была в ужасе от того, что сейчас творилось. На мгновение даже перестала дышать, отказываясь признавать, что все происходит на самом деле. К горлу подкатила желчь, а на лбу появилась испарина.

Я хочу проснуться…

Пусть это будет сном…

Раздался громкий рык, от которого все внутренности сковало холодом, прежде чем я осознала происходящее. Он грубо оттолкнул Поппи, да так, что та ударилась головой о стену.

– Поппи!

Я хотела вскочить с кровати и ринуться дочери на помощь, но Том загородил собой проход, медленно приближаясь. По щекам катились слезы. Я не понимала, что происходит. Словно очутилась в самом страшном кошмаре, не в силах проснуться.

– Томас! – позвала я, пытаясь хоть как-то вразумить его. – Милый, ты не в себе!

Он перешел в наступление, но после того как я его позвала, схватился за голову и зарычал, будто что-то причиняло ему нестерпимую боль. Мэгги громко заплакала, испугавшись не то его рыка, не то моего крика…

Услышав детский вскрик, он сфокусировал свое внимание на источнике звука. Я предполагала, что произойдет дальше, но все равно надеялась, что он остановится.

Не остановился.

Со страшным ревом он бросился на младенца, а я в последний момент накрыла ее собой, прежде чем Томас нанес удар.

Спину обожгло свежим ранением от шеи и до спины. Крик боли вырвался против воли. Тяжело дыша, повернула голову в его сторону и пожалела об этом.

Пустой взгляд холодных глаз столкнулся с моим. Издавая утробные звуки, он схватил меня за плечо и резко развернул, наваливаясь сверху. Цепкие пальцы обвились вокруг шеи, лишая воздуха. Я трепыхалась под ним, но что можно было сделать против сильного противника, превосходящего по росту и весу?

Страх лишал всякой возможности на трезвость мысли. Можно было физически ощутить костлявые руки самой Смерти, которая притягивала меня в свои объятия.

Последняя утекающая мысль переросла в вопрос: а как же мои девочки? Именно это и дало мне силы бороться, правда, ненадолго.

Я стала бить его в разные места, как он и учил, но все было тщетно. Время утекало, как и мои жизненные силы. Рядом заливалась плачем Мэгги, а от Поппи по-прежнему не было слышно ни звука.

Наконец я нащупала его пояс с оружием. В глазах уже мелькали темные пятна, а я не прекращала кричать сквозь слезы:

– Томас! Остановись!

Потребовалось мало времени и много усилий, чтобы расстегнуть кобуру, взять в руки холодный Глок, снять с предохранителя и навести дуло на того, кого любила всем сердцем.

– Томас…

Ничего уже не видела перед собой. Просто почувствовала, что пистолет уперся во что-то твердое.

Звонкий выстрел спровоцировал еще более громкий детский вскрик, а за ним заливистый плач. Жадно ловя спасительный воздух, пыталась сесть и проморгаться. Инстинктивно сжимая пистолет в одной руке, другой притянула к себе Мэгги. Она уже заикалась, а плач перешел в истерику.

Со стороны донеслось шипение. Сердце провалилось в невидимую пропасть, оставляя воспаленный мозг содрогаться от неимоверного ужаса.

Переведя взгляд туда, увидела, как монстр, бывший когда-то моим мужем, извивался от боли на полу. Выстрел пришелся в правую часть груди, ближе к плечу.

Не смертельно.

Горло жгло, спина горела, и я чувствовала, как по ней стекает кровь. Чем он мог меня так ранить?

Мэгги немного успокоилась, но продолжала дрожать в руках. Я медленно встала и, не переставая следить за ним, двинулась в сторону Поппи. Она уже потихоньку начала шевелиться. Я хотела просто забрать девочек и убраться из дома. Мама была еще снаружи, а Мэлвин – на службе. Но скоро они должны прийти. Главное, дотянуть до этого момента.

Боже, о чем я думаю? Сбегаю от мужа, как…

А мужа ли?

Бросив быстрый взгляд в его сторону, еще раз убедилась, что это существо больше не мой Томас. Кто же это?

Аккуратно перешагнув через одну из дергающихся в конвульсиях конечностей, двинулась к старшей дочери.

– Детка, покажи, где болит, – попросила я ее шепотом.

Поппи схватилась за затылок и посмотрела сначала на меня.

Потом поверх моей головы.

И пронзительно завизжала.

Моей реакции хватило только на то, чтобы развернуться и, вскинув руку перед собой, спустить курок.

Пуля за краткий миг преодолела расстояние, вонзаясь точно между синих глаз. На мгновение мне показалось, что на лице отобразилось непонимание, после чего веки сомкнулись, и он рухнул на пол.

Входная дверь распахнулась и помещение заполнили голоса людей в зеленой форме. А я стояла и не шевелилась. Просто не могла. Тело окаменело и отказывалось слушаться, когда мама попыталась забрать из рук Мэгги, а Мэлвин с трудом разжал побелевшие пальцы, заставляя выпустить пистолет.

– Черт возьми, Том, – услышала я дрожащий шепот Мэла.

Когда они отошли, я тут же рухнула на колени и стала оглядывать плод своих действий. Руки Томаса были изменены: между пальцев просматривалась тонкая кожа, а ногти заострились в черные когти, от которых шли черные кровеносные сосуды. Переведя взгляд дальше, согнулась пополам и выблевала содержимое желудка прямо на свои колени.

Выходное отверстие было в разы больше, а вокруг лежали ошметки из головы. Даже находясь в таком разбитом состоянии, заметила, что они не розовые, и даже не красные, а синие и… светящиеся.

– Дорогая… – мамина рука легла на плечо, ее прервал грубый мужской голос:

– Освободить помещение. Приказ руководства.

Я отказывалась принимать реальность. А она была такова, что передо мной лежал уже не муж. Возможно, что уже и не человек. От одной мысли, что все могло кончиться иначе, паршивое чувство безысходности вновь завладевало мной.

– Джо, идем, – Мэлвин принялся меня поднимать. – Эти люди не будут ждать.

– Мне плевать…

– А мне – нет, – твердо заявил он, выволакивая меня оттуда.

Не сказать, что я сопротивлялась, но и не способствовала. Просто безвольно повисла у него на руках. А когда плакать больше не было сил, отключилась.

***

– Проклятье, – выдал Хантер, когда я закончила рассказ. – Теперь ясно, почему ты так яростно защищала эту тайну.

– О таком непросто болтать на каждом углу, не вспоминая о чувствах, которые испытывала в тот момент, – грустно усмехнулась.

Неожиданно он подался ближе и костяшками пальцев провел по моей щеке. Она оказалась влажной.

– Прости, – полушепотом произнес он, глядя прямо в глаза.

– За что? – одними губами спросила я.

– За то, что заставил вновь пережить эту боль.

Тяжело вздохнув, опустила голову.

Сложно ли