Букашка, появившаяся из сломанной азки, теперь была размеромс кошку. Еще бы, ведь она питалась кровью ее сердца, унимая в благодарностьболь в руках.

Что это за конверт, который я оставила в имении Кеймбера?Азка исчезла, боль в руках возобновилась, а вместе с ней яснее заработаламысль, и Полли теперь не была уверена, что оставленное ею послание не имеетотношения к Алану.

Паук грыз клыками фарфоровое покрытие ванны. Как будтокто-то стучит монеткой по стеклу, призывая к тишине и вниманию. Выпученные, каку куклы, глаза насекомого смотрели теперь на Полли поверх бортика ванны.

«Слишком поздно, – говорили эти глаза. – Слишком поздно длятебя, слишком поздно для Алана. Для всех слишком поздно». Потрясенная этимвзглядом, Полли закричала.

– Что ты заставил меня сделать? Ах ты мерзкое чудовище, ЧТОты заставил меня сделать?! – она снова замахнулась на него вантузом.

Гигантский паук встал на задние ноги и, упершись дляравновесия в занавеску, приготовился к обороне.

5

Туз Мерилл проникся уважением к старому чудаку, когда тотдостал из кармана ключ и открыл дверь склада, на которой был изображен красныйшестигранник и висела табличка ВЗРЫВЧАТКА. С еще большим почтением Туз отнессяк Китону, когда, оказавшись внутри склада, почувствовал холодок и шорохкондиционеров и увидел сложенные в аккуратные стопки ящики. Динамит.

Множество динамита. Это конечно не то, что арсенал ракет сбоеголовками типа «Стингер», но тоже не фунт изюму. Что верно, то верно.

Между передними сидениями фургона, среди множестванеобходимых инструментов, нашелся мощный фонарь, и теперь, пока Алан мчался всвоем стареньком автомобиле по направлению к Касл Рок, пока Норрис Риджвикпримерял, придется ли по размеру петля на конце пеньковой веревки, пока беседаспящей Полли Чалмерс с тетей Эвви подходила к концу, Туз переводил луч фонаря содного ящика на другой. Дождь выбивал барабанную дробь над головой по крышесклада. Он так хлестал, что Тузу на мгновение показалось, что он вновьнаходится в тюремной душевой.

– Давай закругляться, – хриплым шепотом произнес Умник.

– Минутку, папаша, – возразил Туз. – Перекур – святое дело.– Он протянул Умнику фонарь, а сам достал из кармана пластиковый пакетик,полученный от мистера Гонта. Насыпал небольшую горсть порошка на ноготьбольшого пальца и с наслаждением вдохнул.

– Что это? – недоверчиво поинтересовался Китон.

– Южно-американская пудра, – объяснил Туз. – Пахнет лучшефранцузской.

– Хм, – Китон презрительно сощурился. – Кокаин. Они икокаином приторговывают.

Туз не стал выяснять, кто такие Они. Старик ни о чем другомговорить не мог всю дорогу сюда, и Туз подозревал, что тему он менять несобирается еще долго.

– Не совсем так, папаша, – сказал он. – Они «дрянью» неторгуют, самим нужна. – Он высыпал еще немного на ноготь и протянул рукуКитону. Попробуй и узнаешь, что такую вещь налево-направо не раздают.

Китон смотрел на него с сомнением, недоверием иподозрительностью одновременно.

– Почему ты меня все время папашей называешь? Не так уж ястар, чтобы тебе в отцы годиться.

– Ну, понимаешь, сомневаюсь, чтобы ты когда-нибудьзаглядывал в запрещенные сборники комиксов, но составляет их тип по имени Р.Крамб, начал объяснять Туз. – Он жить не может без кокаина, все время долженбыть на взводе. Так вот, он в этих комиксах все время выставляет паренька,Зиппи, а ты мне напоминаешь папашу этого Зиппи.

– Он порядочный человек, этот папаша Зиппи? – все с той женедоверчивостью спросил Китон.

– Просто святой, – заверил его Туз. – Но если не хочешь, ябуду называть тебя мистером Китоном. – Он помолчал и наигранно небрежнодобавил:

– Так, как тебя Они зовут.

– Нет, – сразу встрепенулся Умник. – Зови по-прежнему, темболее раз это не оскорбительно.

– О каких оскорблениях ты говоришь, папаша? На, попробуй.Немного этой «дряни» и ты запоешь «Эй хо, эй хо, вперед заре навстречу».

Во взгляде Умника снова вспыхнула подозрительность, но всеже он склонился над ногтем Туза и вдохнул порошок. Закашлял, зачихал и зажалнос ладонью. Из глаз потекли слезы.

– Жжет! – пожаловался он.

– Это только в первый раз, – с энтузиазмом заверил его Туз.

– Так или иначе, но я все равно ничего не чувствую. Хватитдурака валять, пора грузить динамит в фургон.

– Это точно, папаша.

Погрузка ящиков заняла не более десяти минут. Как только ониперенесли последний, Умник сказал:

– Знаешь, пожалуй, эта твоя штука все-таки действует. Можномне еще немножко?

– О чем речь, папаша! – Туз довольно ухмыльнулся. – И я стобой.

Они подзаправились и поехали в город. Умник сидел за рулем ипоходил теперь не на папашу Зиппи, а на диснеевского мистера Жабу в фильме«Ветер в ивовой роще». Глаза городского головы сверкали, в самое короткое времявсе сомнения покинули его, теперь он, казалось Умнику, понимает все и вся. Иххитроумные планы у него как на ладони, каждый шаг, каждый поворот, каждаямахинация. Об этом он сообщил Тузу, который сидел сзади и пристраивал кочередному запалу часовой механизм. Умник начисто забыл об Алане Пэнгборне – Ихпредводителе. Все мысли его были заняты только предстоящим взрывом,уничтожением Касл Рок, полностью или хотя бы большей его части.

Уважение Туза перерастало в восхищение. Старый пердун совсемсбрендил, а Тузу всегда нравились придурки. С ними он чувствовал себя в своейтарелке. Мысли и душа Умника тем временем, как у всех, кто впервые попробовалкокаина, витала в заоблачных далях и перепархивала с планеты на планету, словнобабочка с цветка на цветок. Он не закрывал рта. Тузу оставалось только время отвремени говорить: «Угу», или «Точно, папаша», или «Ну ты даешь, папаша».

Несколько раз он чуть было не назвал Умника мистером Жабойвместо папаши, но вовремя спохватывался. Назвать такого классного чувака жабойне подобало.

Они пересекли Тин Бридж, в то время как Алан находился еще втрех милях от него и вышли из машины прямо под проливной дождь. Туз обнаружил вфургоне одеяло и укутал им динамитную шашку и один запал с часовым механизмом.

– Тебе помочь? – с беспокойством спросил Умник.

– Нет уж, спасибо. Еще свалишься в лужу, и мне придется тебяоттуда выуживать. Только время потеряем. Лучше смотри в оба, понял?