4

Когда-то Алан увлекался съемками фильмов. Он дажепредставления не имел, скольким людям надоел до смерти бесконечнойдемонстрацией своих киношедевров на белой простыне, повешенной на стенугостиной: дети в ползунках и распашонках, ползающие по комнате без видимойцели, купающая их в ванне Энни, вечеринки по случаю дней рождения, семейныепикники. Во всех этих фильмах люди смотрели в камеру, улыбались и махалируками. Как будто по неписаному закону, если объектив камеры направлен на тебя,ты должен обязательно помахать, улыбнуться или состроить гримасу. Если ты этогоне делал, то подвергался аресту по обвинению в равнодушии ВТОРОЙ степени, чтопредполагало десятилетнее заключение и насильственный просмотр в течение всегосрока бесконечного количества роликов с домашними кинофильмами.

Пять лет назад он переключился на видеокамеру, что было идешевле и проще… и теперь он мучил домашних и гостей недесяти-пятнадцатиминутными фильмами, снятыми на восьмимиллиметровой пленке изанимавшими не более указанного времени, если прокрутить три-четыре роликакряду, а долгими часами, не заботясь при этом даже о том, чтобы сменитькассету.

Теперь он достал кассету из футляра и осмотрел. Никакогоярлыка.

«Ладно, – подумал Алан, – очень хорошо. Могу же я в концеконцов просто выяснить, что там? Кто мне запретит?». Он потянулся к кнопкевключения на магнитофоне и застыл в нерешительности.

Внезапно перед мысленным взором снова возник групповойпортрет Энни, Тодда и Шона Раска. Их сменило бледное, растерянное и измученноелицо Брайана Раска, такое, каким он видел его во время последней встречи.

«Ты неважно выглядишь, Брайан».

«Да, сэр».

«Тебя что-то тревожит?».

«Да, сэр, и если вы включите этот магнитофон, то вам тожебудет не до смеха. Он хочет, чтобы вы посмотрели ее, но не для того, чтобыоказать вам любезность. Мистер Гонт на такое не способен. Он просто-напростохочет вас отравить. Так же, как отравил всех остальных».

И все же Алан должен был посмотреть. Его палец коснулсякнопки, погладил ее гладкую поверхность… Затем он оглянулся по сторонам. Безсомнения, Гонт все еще здесь. Где-то здесь. Алан чувствовал егоприсутствие-угрожающее и подзадоривающее одновременно. Он вспомнил о записке,оставленной мистером Гонтом.

«Я знаю, что Вы давно и страстно желаете узнать, чтослучилось в последние мгновения жизни Вашей жены и сына…».

«Не делайте этого, шериф, – упрашивал Брайан Раск. Аланотчетливо представлял себе его бледное лицо, отрешенный взгляд самоубийцы надсумкой-холодильником, заполненной бейсбольными карточками. – Пусть прошлоеостанется в прошлом, – уговаривал Брайан, – так будет лучше для всех. И, к томуже, он лжет. Вы ведь сами знаете, что он лжет».

Да. Он это знал. И все же должен был посмотреть. Палец Алананажал кнопку.

На магнитофоне сразу загорелся зеленый огонек, обозначавшийвключение.

Магнитофон работал, подключенный к сети или нет, как Алан ипредполагал с самого начала. Он включил огненно-красный телевизор, и экранвспыхнул белым светом, осветив лицо Алана и придав ему нездоровый цвет. Оннажал кнопку.

«Не делайте этого», – продолжал шепотом повторять БрайанРаск, но Алан его уже не слышал. Он вставил кассету, подтолкнул и слушал, как стихим шорохом заработал мотор, вращая пленку. Тогда он глубоко вздохнул и нажалкнопку ВОСПР. Белое освещение экрана сменилось на полную тьму, затем экранпосерел и на нем появился ряд цифр: 8… 7… 6… 5… 4… 3… 2…

Следом возникло слегка подрагивающее изображение загородногошоссе.

Впереди смазанный, но вполне различимый дорожный указатель.На нем стоял номер 117, но Алану не надо было его разглядывать, он проезжалмимо этого места сотни раз и выучил номер наизусть. Он узнал небольшой сосновыйбор на повороте – это был именно тот бор, куда занесло их «скаут»: он воткнулсяв одну из самых больших сосен.

Эти деревья не были повреждены, хотя, сколько раз он там ниостанавливался, выбоины были настолько глубоки, что сразу бросались в глаза.Недоумение и ужас неумолимо пробирались в душу Алана по мере того, как онпонимал: пленка отснята именно в тот день, когда произошел несчастный случай сЭнни и Тоддом. Об этом говорило все: нетронутые стволы деревьев, спокойныйпейзаж на повороте дороги и, главное, его собственная интуиция.

Теперь он должен был увидеть, как все произошло. Этоневозможно, но так оно и есть. Он сейчас увидит своими собственными глазами,как погибли его жена и сын.

«Выключите!!! – Брайан Раск уже не шептал, а кричал во весьголос. Выключите немедленно, это ядовитый человек и он торгует отравой.Выключите, пока не поздно!».

Но Алан сделать этого не мог так же, как не в силах былсдержать бешеный стук собственного сердца. Он смотрел на экран словнозавороженный.

Теперь камера повернулась влево по ходу дороги. Поначалуничего не произошло, но затем что-то блеснуло на солнце. Их «скаут». Показалсяих «скаут». Он приближался к той сосне, около которой люди, сидящие в машине,расстанутся со своей жизнью. «Скаут» приближался к конечной точке земного шара.Скорость, с которой двигалась машина, была совсем не велика, машина шласпокойно и не ощущалось никаких признаков того, что Энни потеряла контроль надуправлением.

Алан напряженно склонился к экрану, по лицу его струилсяпот, кровь стучала в висках, к горлу поднималась тошнота.

Нереально. Монтаж. Он мог вполне это сделать каким-нибудьобразом. В машине наверняка сидят актриса и мальчик-актер, загримированные подего жену и сына. Это не могут быть они. Не могут.

И все же он понимал, что это именно они. Что еще можноувидеть на экране телевизора, подключенного к магнитофону, который не включен всеть и все же работает? Что можно там увидеть, кроме правды?

«Ложь! – послышался голос Брайана Раска, но донесет ониздалека и можно сделать вид, что не слышишь. – Это ложь, шериф! Ложь!».

Теперь он уже мог различить номерной знак на приближающемся«скауте».

24912 V. Номер, указанный в водительском удостоверении Энни.

И вдруг позади «скаута» Алан увидел еще один металлическийпроблеск.

Их «скаут» догоняла на большой скорости другая машина.

В это время за окном послышался оглушительный грохот, скоторым взлетел на воздух Тин Бридж. Но Алан не обернулся и даже не услышалего.

Все его внимание было сосредоточено на Энни и Тодде, которыеприближались к той самой сосне, вставшей между их жизнью и всем остальнымземным существованием.