— Он самый, — подтвердил волк и взглянул на меня суважением. До этого тоже, правда, уважал, но сейчас посмотрел вот с добавочнымуважением. Даже с уважительностью в волчьем взоре. — Тот Самый Избранный,знаете?

Я молча шагнул в открывшийся проход. Вспыхнул свет, яоказался в средних размеров зале, на стенах по светильнику, горят ярко, видимо,как-то соединены с механизмом отворяния двери. В помещении три колесницы,конские кости, а также два человеческих скелета, явно возницы, а то и конюхи,но я уже заметил на противоположной стороне еще дверь.

Волк и ворон следовали сзади, а я, страшась услышатьчто-нибудь еще про Избранность, про Предначертание, Руку Судьбы,Предопределенность, про то, что я отмечен еще до сотворения Мира, каккакая-нибудь дрозофила до начала опыта, подошел к двери и не очень-то удивился,что отворилась так же тихо и услужливо, как двери на фотоэлементах при входе всупермаркет.

В этом зале сложены, как понимаю, боевые трофеи, потому залпобольше, но на той стороне еще дверь, а раз уж мы здесь, надо посмотреть, мытакие…

За третьей или следующей дверью зал с мебелью, правда, всесразу рухнуло и рассыпалось в пыль, едва раскрылась дверь, но я успелвосхититься красотой, изысканностью и дорогими украшениями, что посыпались напол в виде золотых пластинок, драгоценных камней, фигурок из слоновой кости, азатем увидел на той стороне следующую дверь.

За ней еще одну, а потом еще и еще. И все открывались с тойже загадочной услужливостью. Едва вступали в зал, с треском вспыхивалисветильники, оранжевые язычки освещали ярко часть стены вокруг себя, оставляяостальное в полумраке, но света хватало, чтобы двигаться через залы, держасьнастороже, вздрагивая при виде собственной тени, вдруг перескочившей со стенына стену, дура, всматриваясь в темные углы, в картины на стенах, в каменныестатуи древних богов, а вдруг оживут, напрягаясь перед следующей дверью.

Я потерял им счет, очень уж бдю насчет безопасности, дитявека, волк устал и опустил уши, хвост вообще волочится на каменным плитам, аворон, что сперва летал над нами кругами, вдруг раскаркался, что не дело гордыхптиц лазить по норам, как презренные мыши и всякие кроты, зря он поддался науговоры, хотя, как я хорошо помню, мы оба отговаривали, но ворон, понятно, полезв нору, чтобы не давать серому хыщнику преимуществ.

Когда после множества парадных, буквально королевских дверейвдруг на той стороне очередного зала высветилась в обрамлении двух светильниковнебольшая дверь, вызывающе скромная, я напрягся, поудобнее взял рукоять меча вобе ладони, а подошел боком, прислушался.

Тихо, дверь открыться не пожелала, я набрал в грудь воздуха,заставил адреналин, что стекал в ботинки, вернуться в кровь, сказал хрипло:

— Будьте готовы!

— К чему? — уточнил ворон.

— Ко всему, — огрызнулся я. — Откуда я знаю?

— А-а-а, — сказал ворон, — ко всему мы готовывсегда.

— Вот только к чему-то определенному, — прорычалволк, — редко.

Я толкнул дверь ногой, не поддалась, ударил сильнее, тот жерезультат, некоторое время бил ногами, плечом, наваливались вместе с волком,потом мелькнула мысль, что и в этом мире могут знать про правила пожарнойбезопасности, по которому все двери должны открываться наружу, потянул заручку. Дверь послушно открылась.

— Колдовство! — заявил ворон значительно и гордопосмотрел на волка.

Тот помедлил, согласился:

— Да-да, подлое колдовство. Иначе наш могучий лорддавно бы открыл.

— Колдовство, — сказал и я зло, не хватило силпризнаться в дури, — но мы его перемогли!

В помещении вспыхнул свет, по глазам ударило множествокрохотных разноцветных солнц: множество сундуков с откинутыми крышками, вседоверху заполнены драгоценными камнями. На одном из столов груда старинных книгв кожаных и латунных переплетах, все с металлическими застежками и с висячимизамками, но, главное, конечно, сундуки, ларцы и широкие вазы с рубинами,сапфирами, топазами, бриллиантами и множеством других драгоценных камней,которым даже не знаю названия.

Волк от изумления сел на зад, а ворон ликующе каркнул:

— Камешки!.. Блестящие!.. Да в округе все от завистисдохнут, когда я…

Он поперхнулся от избытка чувств, закашлялся, плюхнулся напол. Волк наступил одной лапой на крыло, другой постучал по спине, вплющиваяпернатого соратника в каменный пол. Ворон вырвался, прохрипел:

— Ты чего… на меня напал?

— Это вместо спасибо? — спросил волк.

— Ты меня… пытался убить!

— Не мечтай, — возразил волк. — Я тебя мучитьбуду долго.

Я прошелся вдоль ряда сундуков, осмотрел стены. Все,приплыли, дальше ходу нет. Это и есть, оказываецца, генеральная цельпутешествия по анфиладе залов. Как будто из предыдущих залов все самое дорогоевывезли, а отсюда не успели. Даже дверь отперли, а вывезти не успели. Потому искелеты по всем залам, герои пришли за содержимым последней комнаты, а тут ихчто-то и схавало. А потом, наверное, от голода или скуки издохло. Или головуразбило о стены, раз черепа нет.

Ворон суетливо прыгал, каркал, перья топорщились, от них шелсухой треск, как от заряженных батарей. Я на драгоценные, если это драгоценные,камни смотрел тупо. Что драгоценные, не сомневаюсь, кто бы стал прятать такглубоко стекляшки, но для меня, простого и бесхитростного демократа, мать его,что алмазы, что стекляшки под алмазы — одно и то же. Под угрозой расстрелачерез повешение за борт не отличу драгоценные камни от недрагоценных, но тожеблестящих. Ну абсолютно ни хрена в них не смыслю, как в черном квадрате илипикассе. Никогда в жизни не видел драгоценных камней… нет, конечно, видел унекоторых бабе серьги, в которых якобы драгоценные камни, но все они такговорят, а попробуй отличи, они ж знают, что мы, настоящие мужчины, горды тем,что ни хрена не смыслим в операх, балетах и классической музыке, а это включаяи такую хренотень, как любование драгоценными камнями.

Я взглянул на левое запястье, где совсем недавно были часы,буркнул:

— Насмотрелись? Поворачиваем.

Волк ничуть не удивился, тоже в камнях ни в зуб ногой,настоящий мужчина, свой в доску, но ворон возмущенно каркнул:

— Ка-а-ак?.. Не возьмем с собой это все?

Я кивнул:

— Да. Не возьмем с собой это усе. Даже одного сундукане возьмем. Сказать по правде, даже карманы у меня заняты. Не стану жевыбрасывать такие нужные кремень и огниво или трут, чтобы положить вместо нихбесполезные камешки?

— Бесполезные? — прокаркал ворон, сновазакашлялся, но благоразумно взлетел на горку камней самого высокого сундука.Драгоценности разъезжались под жадными лапами, переливались огоньками, как вдетском калейдоскопе. — Бесполезные?.. Мой лорд, как вы… можете?