— А потом?

— Я закрыла дверь.

— Вы видели, как он целовал ее? Щеки Имоджен вспыхнули.

— Нет.

— Вы видели ее еще раз?

— В три пятнадцать, когда она выходила.

— Кто-нибудь знает, что она была здесь?

— Нет, насколько мне известно.

— Когда она вошла, в приемной никого не было?

— Нет.

— Кто-нибудь пошел за ней, когда она уходила?

— Я не могу сказать с полной уверенностью, но, скорее всего,нет. В офисе никого не было.

Берта прервала ее:

— Что толку в пустой болтовне? Это была встреча, которуюждали.

Селлерс предупреждающе нахмурил брови:

— Я в этом не уверен, Берта.

— Зато я уверена, — отрезала она.

Селлерс посмотрел в окно на стоящие напротив здания:

— Видите ли, Берта, есть несколько веских свидетельств впользу теории об окнах офиса.

Берта повернулась к Имоджен Дирборн, открыла сумочку,достала напечатанную на машинке записку, которую она отколола откорреспонденции Эверетта Белдера.

— Кто это печатал? — строго спросила она, резким движениемпротягивая бумагу в сторону Имоджен Дирборн.

— Думаю, что я. Это была записка, которую я прикрепила кбумагам мистера Белдера…

Берта Кул сказала, обращаясь к сержанту Селлерсу:

— Давайте-ка взглянем нате два письма. Селлерс молчапротянул их Берте.

Она разложила письма на столе.

— Поглядите-ка сюда, моя милая. Все это напечатано на однойи той же пишущей машинке, правда?

— Я знаю. Что вы хотите?

Берта хладнокровно сказала:

— Я пытаюсь вывести вас на чистую воду, маленькаяпрохвостка. Вы влюблены в вашего начальника. Вы думали, что он женился бы навас, если бы на пути не стояла его жена. Вы написали эти письма миссис Белдер.Вы знали, что ваш начальник заигрывал с горничной. Когда пришла Долли Корниш,вы подслушивали у двери, подглядывали в замочную скважину. Вы полагали, чтоизбавитесь и от жены, и от двух соперниц сразу. Вы написали эти письма миссисБелдер, а потом прикинулись, что вы ни при чем. Самодовольная, лживая,проклятая лицемерка. Имоджен Дирборн плакала.

— Я ничего не делала, — отчаянно отрицала она. — Я не знаю,о чем вы говорите.

Берта безжалостно продолжала:

— О, конечно, вы не понимаете. Теперь я докажу, что письмабыли напечатаны квалифицированной машинисткой на портативной машинке«Ремингтон» — одной из первых моделей с прекрасной, ровной печатью. У вас домаесть портативная машинка. Вы печатали на ней эти письма. И эта запискапечаталась не на машинке, которая находится в офисе. Я схитрила, чтобы вы далимне образец шрифта своей машинки. Вы подтвердили, что у вас дома естьпортативная машинка. А сейчас вам было бы лучше не увиливать, а рассказать нам…

— Боже мой! — воскликнул Белдер, когда поглядел на лежащуюперед ним записку.

Берта Кул с холодной самоуверенной улыбкой обернулась в егосторону:

— От этого удара вас даже подбросило, не так ли? Обнаружить,что в вашем офисе есть маленькая прохвостка, которая…

— Это неверно, — перебил ее Белдер, — то, что вы говорили поповоду «Ремингтона».

— А что же? — спросила Берта.

— Это машинка моей жены.

Дверь в приемную открылась. Карлотта Голдринг, обведя всехприсутствующих взглядом больших синих глаз, проговорила:

— В приемной никого не было, поэтому я вошла. Надеюсь, я не…

Никто не обратил на нее внимания. Берта указала пальцем наИмоджен:

— Посмотрите на нее. Можно сказать, что я перевернула всевверх дном. Такая прохвостка умудрилась напечатать письма на машинке вашей женыи в вашем же доме, но, как бы то ни было, она написала эти письма! Она…

— Это ложь! — крикнула Имоджен. — У меня дома не«Ремингтон», а «Корона»!

Карлотта, широко раскрыв глаза, прошла в угол комнаты,остановилась у камина и встала к нему спиной, с безмолвным изумлением наблюдаяза этой сценой.

— Попробуйте отрицать, что вы влюблены в вашего начальника,— сыпала обвинения Берта. — Будто вы не думали, что если сможете отделаться отего жены, то вам легче будет проворачивать свои дела, что вы не писали этиписьма…

— Подождите минутку, — прервал ее Белдер. — Она не моглаэтого сделать, миссис Кул. Она напечатала эту записку, когда машинка моей женынаходилась в офисе — я забирал ее домой после ремонта. Имоджен попробовала, какона работает. Сейчас я все вспомнил.

— В гаком случае, она напечатала оба письма в тот день, — неунималась Берта.

— Она не могла. Это было до того, как на сцене появиласьДолли.

— Кто еще имел доступ к машинке? — спросил Селлерс уБелдера.

— Никто, я полагаю. Родные моей жены…

Глаза Селлерса сузились, и взгляд стал более твердым.

— И, конечно же, горничная.

— Салли?

— Да. О ком еще я могу говорить?

— Да, но для чего Салли понадобилось писать письмо, чтобыжена подумала, будто у нас с ней роман? Это же сумасшествие.

— Но Салли могла иметь доступ к машинке, — настаивалСеллерс.

— Да, могла.

Имоджен Дирборн упала на стул, прижав к глазам носовой платок.Как только в разговоре наступало затишье, звуки ее всхлипываний наполняликомнату.

Селлерс обратился к Берте Кул:

— Может быть, вы и правы. А может быть, и нет. Что-то вовсем этом не стыкуется… Белдер, встаньте и перестаньте суетиться. Поставьте стулточно на то самое место, где он был, когда на нем сидела Долли Корниш…прекрасно, он стоял так. Хорошо, теперь позвольте мне на него сесть. Япосмотрю, что отсюда видно.

Сержант Селлерс наклонился на стуле назад, а потом вперед,расширяя, насколько возможно, поле зрения.

— Имоджен, прекратите свой несчастный рев, возьмите карандаши запишите: «1.Доктор Колбурн, хирург… 2.Доктор Элвуд 3. Чемплин, дантист…»Дантист выглядит более обещающе. Сначала попытаем счастья у него. Кресла взубоврачебных кабинетах всегда повернуты к окну. Увидеть сидящего пациентапроще простого. Запишите номер телефона, Имоджен… Ну давайте, перестаньте ныть!