— Понятия не имею. Да мы почти не разговаривали,«здравствуй», «до свидания», и все. Она с Ольгой Кравцовой дружила, из шестойквартиры. Может, та и знает. И милиция Ингой интересуется неспроста, я думаю…

— А давно она пропала? — сделав страшные глаза,задала вопрос Женька.

— Месяца два, а может, и больше. У меня все дни одинаковые,разве припомнишь? Да и хватились ее не сразу. Соседка из первой квартиры Ингеденьги была должна, до пенсии занимала, вот и спрашивает меня: «Наташа, ты Ингуиз третьей квартиры не видишь? Как ни позвоню, все дома нет».

— И никто не обращался в милицию?

— А кто будет обращаться? Я, что ли? Так у меня своиххлопот полно. Васильевна из первой квартиры еле ходит, а телефоны у нас здесьне водятся… Правда, у Инги телефон есть…

— Но если человек так долго отсутствует…

— Была она один раз, — вновь перешла на шепотНаталья. — Милиции я о том говорить не стала, затаскают ведь. Была поздновечером, да, видно, не одна. Такой шум подняли, часа в два ночи. Потомугомонились.

— А почему вы решили, что это Инга? —насторожилась я.

— Кто же еще?

Да, логика у женщины железная. Мы с Женькой переглянулись, ия начала пятиться к двери.

— А ваша соседка, Ольга Кравцова, она домасейчас? — опомнилась Женька.

— Ольга? Она в магазине работает. Вот тут на углу,«Рассвет» называется, а дома или нет, не скажу, не знаю, в какую она смену…

— Спасибо, — пролепетала я и выпорхнула изквартиры.

— Вы Ольге-то не говорите, что я про неерассказала, — попросила Наташа. — А то еще обидится… Кому ж лишниенеприятности нужны?

Мы не стали ломать голову над тем, что за неприятности онаимела в виду, и поднялись на второй этаж. Долго звонили в шестую квартиру, безвсякого толка.

— Посетим магазин «Рассвет», — вздохнула Женька.

Роман Андреевич сидел в машине, открыв свою дверь.

— Ну как, пинкертоны? — спросил весело.

— Тут где-то магазин должен быть, — подхалимскиначала я. — В нем работает подруга Инги. Возможно, ей что-нибудь известно.

Женька в отличие от меня не пошла сразу к машине, а свернулаза угол и теперь стояла там и что-то разглядывала. Продолжалось это минут пять,не меньше, я уже начала терять терпение, когда она наконец-то сдвинулась сместа.

— Чего тебе там понадобилось? — проворчала я.

— Ее окна.

— И что в них такого интересного?

— Ничего, — пожала плечами Женька. — Форточкавроде не заперта, а может, раму так перекосило.

Я-то не придала значения этим словам, а вот Роман Андреевичнасторожился и торопливо покинул двор.

Магазин «Рассвет» стоило бы назвать «Закат торговли».Размещался он в бывшей однокомнатной квартире, окно с торца дома переделали вдверь, снабдив металлическим козырьком и надписью «Рассвет». На листке бумаги,приклеенной к двери, часы работы магазина, написанные фломастером. Буквывыцвели, и о том, как работает заведение, оставалось только догадываться.Однако дверь открылась, и мы вошли в узкое темное помещение с одним окномслева, забранным решеткой. С первого взгляда становилось ясно: торговали здесьв основном водкой. Два небритых мужика в углу возле двери торопливо отвернулисьпри нашем появлении, отчетливо звякнув бутылкой.

— А ну пошли на улицу! — раздался звонкий девичийголос, мы вздрогнули, а мужички завели на два голоса: «Не сердись, Оленька» и«Мы сейчас». Я сделала шаг вперед и наконец увидела продавщицу, она сидела нанизком стуле, держа на коленях книгу, и выжидающе смотрела на нас, словно прикидывая:что нам могло понадобиться в таком месте.

— Простите, — вздохнула я, — где мы можемувидеть Олю Кравцову?

— Ну я Кравцова, — нахмурилась девушка. — А вчем дело-то? Если кто на пьяниц жалуется, так я ни при чем. Мне чего, драться сними? Идите к хозяину и разбирайтесь.

— Мы по поводу Инги Грудневой.

Девушка посмотрела на меня, затем на Женьку, взгляд ееметнулся к окну, напротив которого стояла наша машина, возле нее, привалясь ккапоту, красовался Роман Андреевич. Девушка облизнула губы и перевела испуганныйвзгляд на нас, а мне пришлось согласиться с Женькой: иногда мой муж производитна граждан прямо-таки сокрушительное впечатление.

— А чего вам Инга-то? — наконец спросила девушка.

— Мы с ней родственницы, — ответила я. —Несколько месяцев она не пишет и вообще куда-то исчезла. Мы беспокоимся, вотприехали и узнали, что она в своей квартире не живет, и милиция ею вроде быинтересовалась.

— А-а, — кивнула Ольга и вновь посмотрела в окно.

— Вы, пожалуйста, расскажите нам, если чтознаете, — попросила я. — Вдруг с ней что-нибудь случилось?

Мой тон успокоил девушку, она кашлянула, поднялась со стулаи подошла к нам.

— Мы с Ингой особо не дружили, — сказала онатихо. — И дел ее я не знаю. Она ведь в своей квартире почти не жила.

— Это ее квартира? Я думала, она снимает…

— Ее. Купила у алкаша за какие-то гроши. Деньги у нееводились. Не знаю, кой черт она такой квартирой прельстилась. Ладно я, мнехорошее жилье не по карману, и за эту отдаю с моей-то зарплаты бешеные деньги…Инга рассказывала: мол, приехала, устроиться негде, а тут объявление, квартирас удобствами и дешево. Вселилась и сама не рада: сарай сараем. Хотя она здесь ине жила почти. Так, от случая к случаю.

— А где жила?