Может, подружка и права: до сих пор нам везло.

— Ромка мне голову оторвет, — тихо сказала я.

— Вот с этого и надо было начинать, — разозлиласьЖенька. — Что у вас за отношения, если ты не можешь убедить его…

— Хорошие у нас отношения! — разозлилась я. —И тебе об этом известно. Просто у Романа Андреевича принципы, и ему ненравится, когда кто попало занимается расследованием…

— Это мы-то кто попало? — Глаза у подружки полезлина лоб. — Скажешь тоже, кто попало… — Ладно, не заводись, —отмахнулась я. — Ты знаешь Ромку, он будет рычать весь вечер и никуда меняне пустит.

— А ему и знать необязательно, — фыркнула Женька,а я обиделась:

— Что ты болтаешь? Нижний Новгород что, прямо у нас подбоком? Да до него ехать не меньше четырех часов… Это в одну сторону, столько жеоттуда, и на разговоры потребуется время…

— Поедем гораздо быстрее, если за руль сяду я.

— Пожалуйста, только на своей машине. — Машина уЖеньки была, но больше года стояла в гараже в весьма плачевном виде. Думаю, вгараже она ее держала для того, чтобы он не пустовал, ну и по привычке,конечно, потому что, сказать по чести, после того, что Женька с ней сделала,место «шестерки» было на свалке. Само собой, Женька никаких намеков на сейпредмет не выносила, поэтому сейчас страшно обиделась, отвернулась и стала вокно смотреть. Конечно, Женька моя лучшая подруга, но машина денег стоит, ивряд ли отчим с мамой подарят мне еще одну, если узнают, что я этурасколошматила.

— Иногда ты ведешь себя как последняя свинья, —заявила Женька.

— Сама напросилась, — отрезала я, кашлянула ипопробовала рассуждать здраво: — Допустим, за рулем ты, на дорогу туда-обратноушло шесть часов, а все остальное? Если в семь вечера меня не будет дома,Ромик… Я даже думать об этом не хочу. Тебе что, совершенно безразлично моесемейное счастье?

— Давай придумаем что-нибудь.

— Что, интересно?

— К примеру, я решила навестить родителей, и ты поехаласо мной. Вполне естественно переночевать под отеческим кровом, и мы в этомслучае можем не торопиться.

— Роман Андреевич скажет, что мне навещать твоихродителей совершенно ни к чему, у меня свои есть. Конечно, можно соврать, чтоты смертельно больна и одна не доберешься, но вид у тебя, к сожалению,цветущий, и этот номер не пройдет.

— Хорошо, тогда скажи, что едешь в Москву к маме.

— А если он позвонит, а меня там не окажется? Нет, я немогу рисковать.

— Да что за черт? — возмутилась Женька. — Ончто, не доверяет тебе? Что это за патологические сомнения в верности жены?

— Ты сама всегда говоришь: неревнивых мужей не бывает.

— Конечно, но не до такой же степени?

— О чем мы говорим? — вздохнула я, и мы замолчали.

— Может, мне одной съездить? — подала голос Женькаминут через пять.

— Чтобы я тут с ума сходила от беспокойства и инфарктзаработала?

— Одной в самом деле боязно, — согласиласьподружка. — Мало ли что… Мы выпили кофе и отправились на прогулку. Побольшей части молчали, но думали об одном.

— У нас полно дел и без Нижнего Новгорода, —сказала я. — Меня, например, смущает, что Инга, выйдя замуж, оставиларебенка в роддоме. Как-то это в голове не укладывается…

— Может, ты и права, только я сейчас ни о чем другомдумать не могу, кроме этой поездки. Представь, вдруг она просто привезларебенка к себе, а на звонки в дверь не реагирует.

— Что за чушь ты несешь? — возмутилась я, и Женькакивнула.

— Согласна, чушь. Ребенку нужно есть, играть и всетакое, незамеченными они вряд ли останутся, но ведь у нее может быть другаяквартира, где нет необходимости прятаться.

— Лелька любит своих родителей, я имею в виду Верку сИгорем, сомнительно, что она с удовольствием путешествует с чужой теткой, пустьдаже в компании коккера.

— Да я не об этом. Инга похитила Лельку, но это ведь нетщательно продуманное преступление века, это материнский порыв. Она увезла ее,и что дальше? Где-то они должны жить? Это может быть дача, квартира друзей…

— Друзья что, психи, чтобы подписываться натакое? — не удержалась я.

— Неизвестно, что она им наговорила, — мудрорассудила Женька. — Я уверена, все очень просто: ребенок с ней и где-то вНижнем Новгороде.

— С таким же успехом они могут быть в Воркуте илиКазани, — проворчала я, но чувствовала: в Женькиных словах что-то есть.

В этот день мы ничего не решили, я проводила подружку иотправилась домой на такси, так как Роман Андреевич обещал вернуться пораньше.Слово он сдержал, более того, пребывал в отличном расположении духа и пригласилменя поужинать в ресторан. Я, разумеется, согласилась. Мы отправились в «СтаруюВенецию», где любили бывать, и очень мило провели время. Ромочка иногда бываеттаким милым… Я сочла обстановку очень подходящей и начала осторожно:

— У Женьки скоро отпуск кончается.

— Да? — Женькин отпуск его, разумеется, неволновал.

— Она собиралась на юг, но… теперь уже нет смысла.Жаль, что дни прошли так бездарно. Она хотела поехать куда-нибудь на паруденьков. Но одной скучно и…

— Мне одному тоже скучно, — заявил Ромка и скроилпремерзкую физиономию.

— Она все-таки моя подруга, и, возможно, мы уедем дажене на два дня, возможно…

— Вы собрались в Нижний? — нахмурился РоманАндреевич и покачал головой. — Черти меня дернули сообщить тебе адрес…

— Ромочка, а вдруг ребенок там?

— Где? — хмыкнул он.

— Ну… там. Согласись, мы не должны пренебрегать такойвозможностью.

— Там были ребята из милиции, я вроде бы ясно сказал и…

— Рома, пожалуйста, — чуть не плача попросила я.

Он ухватил мою ладонь и легонько сжал.

— Хорошо, — сказал он, одарив меня не самымласковым взглядом. — Поедем в Новгород.

— В каком смысле? — насторожилась я.

— В прямом. Неужто ты думаешь, что я отпущу тебя одну?

— А как же работа?