В комнате было темно, и вестовой, который все время сидел вногах постели, встал и пошел его проводить. Священник мне очень нравился, и яжелал ему когда-нибудь возвратиться в Абруццы. В офицерской столовой емуотравляли жизнь, и он очень мило сносил это, но я думал о том, какой он у себяна родине. В Капракотта, рассказывал он, в речке под самым городом водится форель.Запрещено играть на флейте по ночам. Молодые люди поют серенады, и толькоиграть на флейте запрещено. Я спросил — почему. Потому что девушкам вреднослушать флейту по ночам. Крестьяне зовут вас «дон» и снимают при встрече шляпу.Его отец каждый день охотится и заходит поесть в крестьянские хижины. Там этоза честь считают. Иностранцу, чтобы получить разрешение на охоту, надопредставить свидетельство, что он никогда не подвергался аресту. НаГран-Сассо-д`Италиа водятся медведи, но это очень далеко. Аквила — красивыйгород. Летом по вечерам прохладно, а весна в Абруццах самая прекрасная во всейИталии. Но лучше всего осень, когда можно охотиться в каштановых рощах. Дичьочень хороша, потому что питается виноградом. И завтрака с собой никогда ненужно брать, крестьяне считают за честь, если поешь у них в доме вместе с ними.Немного погодя я заснул.

Палата была длинная, с окнами по правой стене и дверью вуглу, которая вела в перевязочную. Один ряд коек, где была и моя, стоял вдольстены, напротив окон, а другой — под окнами, напротив стены. Лежа на левомбоку, я видел дверь перевязочной. В глубине была еще одна дверь, в которуюиногда входили люди. Когда у кого-нибудь начиналась агония, его койкузагораживали ширмой так, чтобы никто не видел, как он умирает, и только башмакии обмотки врачей и санитаров видны были из-под ширмы, а иногда под конецслышался шепот. Потом из-за ширмы выходил священник, и тогда санитары сновазаходили за ширму и выносили оттуда умершего, с головой накрытого одеялом, инесли его вдоль прохода между койками, и кто-нибудь складывал ширму и убиралее.

В это утро палатный врач спросил меня, чувствую ли я себя всилах завтра выехать. Я сказал, что да. Он сказал, что в таком случае меняотправят рано утром. Для меня лучше, сказал он, совершить переезд теперь, покаеще не слишком жарко.

Когда поднимали с койки, чтобы нести в перевязочную, можнобыло посмотреть в окно и увидеть новые могилы в саду. Там, у двери, выходящей всад, сидел солдат, который мастерил кресты и писал на них имена, чины иназвания полка тех, кто был похоронен в саду. Он также выполнял порученияраненых и в свободное время сделал мне зажигалку из пустого патрона отавстрийской винтовки. Врачи были очень милые и казались очень опытными. Имнепременно хотелось отправить меня в Милан. Нас торопились всех выписать иотправить в тыл, чтобы освободить все койки к началу наступления.

Вечером, накануне моего отъезда из полевого госпиталя,пришел Ринальди и с ним наш главный врач. Они сказали, что меня отправляют вМилан, в американский госпиталь, который только что открылся. Ожидалосьприбытие из Америки нескольких санитарных отрядов, и этот госпиталь должен былобслуживать их и всех других американцев в итальянской армии. В Красном Крестеих было много. Соединенные Штаты объявили войну Германии, но не Австрии.