– По делу говори! – оборвал ЭдикаФедор. – Про дом поконкретней!

Эдик закатил глаза:

– Новые технологии! Вам ничего не надо делать!

– В смысле? – удивился Олег.

Эдик ринулся в коридор.

– Смотрите – темно?

– Да, – кивнул Куприн.

Управляющий хлопнул в ладоши, мигом вспыхнулсвет.

– Супер! – заорала Кристина. – Ателик тут есть?

– Обижаешь, девочка, – надулсяЭдик. – Плазменные панели повсюду, даже в туалетах, СД-плееры, массажныекровати, программируемые кухонные приборы… Вперед, начнем знакомство!

Не прошло и получаса, как меня сталоинтенсивно подташнивать. Только на кухне нашлось немыслимое количество бытовойтехники: пароварка, кофемашина, плита, духовка, СВЧ-печка, электромясорубка,хлеборезка, автоматическая открывалка для банок, сокодавка, бутербродница,фритюрница, тостер, ростер, яйцеварка… Дальше – больше. В чулане стояли тристиральных агрегата, один сушильный и доска для глажения с утюгом, большепохожим на истребитель. Во всяком случае, пульт его управления выглядел так же,как приборная доска последнего «МиГа», – повсюду лампочки, стрелочки инепонятные надписи. Окончательно добили меня комнатные двери. Они не имелиручек, следовало сказать: «Войти», – и створка медленно открывалась, аспустя пару секунд тихо закрывалась. Дом явно был живым организмом.

Остаток вечера я провела в отведенной личномне комнате. Эдуард даже не сомневался, что мы с Олегом ляжем спать в разныхспальнях. Кстати, муж несказанно обрадовался, узнав, что временно лишаетсяобщей кровати.

– Наконец-то высплюсь! – потер ладониКуп-рин. – Никто не станет стягивать с меня одеяло и храпеть над ухом!

У меня от негодования перехватило горло.

– Я сплю, как птичка! – пропищала я.

– Ага… – захихикал Семен. – Каждое утровздрагиваю, когда мимо вашей спальни иду, такие рулады из нее доносятся!

– Это Олег! – возмутилась я. – Онрасполнел и поэтому издает во сне жуткие звуки!

– А еще она любит есть в кровати, и потом всяпростыня бывает в крошках, – пожаловался Куп-рин.

Я обиделась и ушла в свою спальню. Села накровать, потом, решив чуть-чуть отдохнуть в тишине, легла… и неожиданнозаснула.

Наконец-то пришло лето! Как приятно лежать нанадувном плоту посередине водной глади, волны легко покачивают тело… Неожиданноматрас задергался слишком сильно, я в испуге вцепилась в него руками и поняла:мне приснился сон, на самом деле нахожусь дома, в комнате темнота. Интересно,который час?

Правая рука привычно потянулась в сторону, новместо будильника, всегда стоящего на тумбочке, пальцы наткнулись на стену. Яизумилась: мы разве передвинули кровать?

Глаза привыкли к темноте и различилисовершенно незнакомую мебель, тяжелые гардины, ковер. Еще через секунду явсе-таки вспомнила про переезд, успокоилась, потянулась и ощутила легкоепокачивание. Это был не сон – матрас на самом деле потряхивало!

Некоторое время я пыталась заснуть, нопотерпела поражение. Есть люди, которым нравится дремать в купе скорого поездаили на океанском лайнере, их успокаивают мерные движения, а меня от нихначинает мутить. Хм, а почему сейчас кровать дрожит, словно вымокшая под дождеммышь? Что там управляющий Эдик рассказывал про массажный матрас? Если можно включитьрежим «убаюкивания», то его явно легко и выключить…

Я присела, увидела вмонтированную в изголовьекоробочку с разноцветными кнопками и наугад ткнула в красную. Логикарассуждений была проста: все зеленые, как правило, включающие, ну а «пожарные»– выключающие.

Подрагивание матраса прекратилось. Но неуспела я порадоваться собственному уму и сообразительности, как койказатряслась с утроенной силой. Лязгая зубами, я с огромным трудом дотянулась допанели управления и нажала теперь на оранжевую кнопку. Нижняя часть ложанезамедлительно приняла почти вертикальное положение, отчего мои ноги задралисьвверх. Обозлившись, я воспользовалась желтой кнопкой. Постель заскрипела, иноги с головой поменялись местами, то есть я приняла сидячее положение, а изстены не пойми каким образом выехал столик.

Я стукнула кулаком по пластиковой столешнице,та с обиженным писком убралась в еле заметную щель, а мои глаза заметили впротивоположном от пульта конце спинки идиотской постели здоровенную клавишуярко-алого колера. Вот оно, выключение обезумевшей койки! Большой палец правойруки вдавил полоску в дерево. Я ожидала, что матрас станет ровным, укачиваниепрекратится и можно будет спокойненько свернуться калачиком под пуховымодеялом. Ан нет! Меньше чем за секунду кровать перевернулась, я оказалась вящике для белья, и матрас, хлопнувшись сверху, отрезал возможность вылезти.

– Эй! – заорала я. – Спасите! Люди!Помогите! Кто-нибудь!

С таким же успехом можно, наверное, звать напомощь в открытом космосе. Оставалась лишь одна надежда: может, утромкто-нибудь из домашних сообразит, что Вилка не выходила из своей комнаты, ипойдет проверить, все ли у нее в порядке. Интересно, хватит ли в ящике воздухадо утра? Представляю, как обрадуется газета «Желтуха»! Да она полгода потом станетсыпать заголовками, вроде: «Тело писательницы Виоловой нашли под матрасом»;«Арина превратилась в мумию»; «Кто всунул великую детективщицу в ящик длябелья?». (Я давно заметила: если умирает какой-нибудь третьесортный актеришкаили музыкант, «Желтуха» мигом приклеивает ему ярлык «великий»).

Нежелание стать поводом для языковыхупражнений прессы придало мне сил. Я треснула кулаком по одной из стенок тюрьмыи заорала:

– Черт побери, откройся!

Повеяло свежим воздухом – ящик плавно выехализ-под деревянного основания ложа. Я выскочила наружу и увидела, что матрасаккуратно застелен одеялом, прикрыт накидкой, а в изголовье торчатустановленные башней подушки.

Решив больше не экспериментировать с кроватью,я попыталась включить свет. Не нашла ничего похожего на выключатель, подошла кдвери и не обнаружила ручку. Ладони уперлись в створку, но тяжелая, похоже,цельномассивная дубовая панель не шелохнулась. Я покопалась в памяти: как Эдикоткрывал вход? А!

– Распахнись! – скомандовала я.

Ничего не произошло.

– Откройся!

Безрезультатно.

– Раздвинься!!!

Нет эффекта.

– Отойди в сторону.

И это не сработало.