– Конечно! – закричала я и вцепилась вруль джипа. Слава богу, с машиной я уже освоилась, в пафосной иномарке долечудо нужного места в мгновение ока.

Дом, где жила Лена, оказался самой обычной блочнойбашней. Жалобно скрипящий лифт поднял меня на шестой этаж, дверь в нужнуюквартиру распахнулась после звонка сразу, без всяких вопросов.

– Здравствуйте, – тихо сказала я.

Полная темноволосая женщина, одетая втемно-серое мешкообразное платье, кивнула.

– Проходите, вот тапки. Вы не против посидетьна кухне? Не ждала гостей, в комнатах не убрано.

Продолжая извиняться за неаккуратность, Ленапровела меня на кухню и, предложив чай, с глубоким вздохом произнесла:

– В смерти Веры нет никакого криминала, ееникто не убивал. Девочка в последнее время была очень нервной.

– Она не произвела на меня впечатлениесумасшедшей!

Лена кивнула:

– Конечно, нет. Просто истеричность, может,что-то с гормонами. Я ее просила пойти к врачу, говорила: «Ирочка бы тебя сразук специалисту отправила!»

– Кто такая Ирочка? – уточнила я.

– Родная мама Веры, – грустно ответилаЛена.

– Ах да, Вера называла имя матери… Она быладочерью Эллы Дементьевны, заведующей библиотекой, и сама работала вкнигохранилище?

– Верно, верно, – закивала Лена.

– Но тогда почему вы в разговоре со мнойпредставились мамой Веры?

Лена тихо вздохнула.

– Ира давно умерла. Отец Веры остался один сдевочкой на руках, у меня к тому времени тоже имелся ребенок, Светочка. Разницав возрасте у наших детей совсем небольшая. Мы поженились, и Вера по собственнойинициативе начала называть меня мамой. Тогда я ее удочерила официально,хотелось, чтобы ребенок не ощущал себя сиротой.

– Мамулечка, – крикнул с порога звонкийголосок, – можно зайти?

– Потом, дорогая, – слишком громко икак-то нарочито четко ответила Лена, – я сейчас занята.

– Очень хочется кушать!

– Ты недавно ела.

– Проголодалась, – засмеялась, как японяла, та самая Светочка, о которой только что говорила моя собеседница, ипоявилась на пороге кухни.

Я вздрогнула. Вошедшая была одного роста сВерой, но на этом сходство заканчивалось. Опушкова не выглядела красавицей, онавсего лишь обладала симпатичной мордашкой и стройной фигуркой, тысячи подобных девушек,похожих друг на друга, можно встретить на улицах российских городов.Большинство из них к двадцати пяти годам выходит замуж, рожает детей, раздаетсяв боках и пополняет армию добропорядочных домохозяек. При виде Верочки мужчиныне стали бы замирать от восторга, но и выражения неприязни на их лицах Опушковане вызвала бы. А вот родная дочь Лены выглядела… по меньшей мере странно.

Темно-каштановые волосы были собраны в хвост,на лоб спускалась густая челка, цвет глаз было невозможно различить, потому чтоони прятались за уродливыми очками с очень толстыми стеклами желто-синегоцвета, широкий нос с карикатурно большими ноздрями и слишком пухлые губыдополняли картину, можно смело сказать, просто уродливого лица. Да еще направой щеке имелся дефект кожи – то ли след от ожога, то ли шрам, то ли родимоепятно, я не смогла разобрать издали.

– Очень колбаски хочется… – весело сообщилостранное существо.

– Светочка, – ровным тоном произнесламать, – ты не поздоровалась с нашей гостьей. Это некрасиво, исправь своюошибку.

Девушка повернулась ко мне, ее губырасползлись в совершенно искренней улыбке.

– Здравствуйте, – закивала она.

– Добрый день, – ласково ответила я.

– Правда, сегодня хорошая погода? –завела светскую беседу Светочка.

– Абсолютно верно, – подхватила я, –весна в разгаре.

Света погрозила мне пальцем:

– Ой, думаете, я дура, да? Весна никак неможет гореть, она не пожар! Мамочка, я все правильно сделала? Теперь можноколбаски? И Гарри тоже хочет, вон, просит.

Продолжая улыбаться, Светочка присела и началагладить чудовищно толстого черного кота, который с нежным мурлыканьем терся оноги девушки.

– Ты ела полчаса назад, – укоризненнонапомнила мать.

– Ну, мамулечка! Светочка хочет колбаски!Пожалуйста! – абсолютно без всякого раздражения или агрессии продолжилавыпрашивать еду дочь.

– Нет, дорогая.

– Почему-у-у? – обиженно протянула Света.

– Ты забыла слова доктора? Он сказал: «ЕслиСвета хочет стать здоровой, ей надо пить таблетки и соблюдать диету».

– Но мне очень-очень ням-ням хочется!

Лена со вздохом открыла холодильник и вынулаяблоко.

– Вот, держи.

– Это не колбаска, – констатировалаСветочка, – мамочка, ты перепутала. Это же яблоко!

– Салями нет.

– Совсем?

– Да, – твердо ответила Лена.

– Светочка может сходить в магазин. Прямосейчас.

– Ах да! – всплеснула вдруг рукамиЛена. – Совсем забыла! Держи, я купила тебе диск с новыми мультиками.

– Ой, ой! – захлопала в ладошиСветочка. – Можно посмотреть?

– Иди, солнышко, в гостиную, устраивайсяпоудобней.

Света, явно забыв о колбаске, убежала. Ленаустало посмотрела на меня:

– Вы, конечно, поняли?

Я кивнула.

– Кажется, у вашей дочери болезнь Дауна? Хотяпо внешности не скажешь.

– Нет, не совсем эта беда, – горькоответила Лена. – Ладно, давайте-ка я еще чаю заварю и попытаюсьрастолковать ситуацию. Знаете, у меня была глубоко верующая мама… Так вот онаговорила: «Если господь посылает тяжелые испытания, следовательно, он тебяочень любит. Не надо роптать, создатель милостив, он всем дает посильныйкрест». По маминой логике выходит, что я у доброго боженьки в самых любимыхдочках считаюсь, столько всего мне от его щедрот досталось…

Я оперлась локтями о стол, глядя на женщину.Подумала: да уж, встречаются люди, у которых жизнь, кажется, состоит из почтисплошной черной полосы. А моя собеседница начала рассказывать…