И тут он двинулся.

Его движение никак не подтверждало ее наихудшие ожидания.Она была готова только к неудаче, и успех поверг ее в смятение.

Мягкое скольжение бокала по полке настолько потрясло ее, чтоДжесси вздрогнула всем телом, и это движение почти наверняка должно былоопрокинуть наклоненную полку, о чем она только что себя предупреждала. Еепальцы уже трогали бокал, и она снова застонала.

Полка начала сползать, затем остановилась, словно обладаларазумом и теперь размышляла, делать это или нет.

«Времени мало, милая, – предупредила Рут, – хватай этучертову штуку, пока не поздно!» Джесси попыталась, однако концы пальцев простоскользнули по влажной поверхности бокала. Казалось, не за что было ухватиться;в действительности у ее пальцев просто не было достаточной свободы, чтобыобхватить этот сволочной бокал. Пальцы скользили, и Джесси поняла, что в такомположении бокал может легко упасть.

«Где твое воображение, милая, неужели ты ничего не можешьсделать по-человечески?» Верное замечание. Бокал стоял там, где надо. Егоможно, решила она, взять: неясно, что может этому помешать. Ее короткие,уродливые пальцы – вот что. И почему у нее такие пальцы? Вот если бы они былидлиннее, они бы обвились вокруг бокала…

Странная картинка из какого-то старого телеролика мелькнулав ее воображении: улыбающаяся женщина с прической из 1950-х, в голубыхрезиновых перчатках. «Такие чувствительные, что вы можете схватить цент! –кричала женщина сквозь резиновую улыбку. – Как жаль, что у вас нет пары таких,милая женушка или кто вы там есть! Вы бы могли схватить этот гребаный бокал,прежде чем полка со всем, что на ней стоит и лежит, полетит к черту!» Джесси вдругпоняла: эта улыбающаяся и кричащая женщина в резиновых перчатках ее мать, и унее вырвался стон.

«Не сдавайся, Джесси! – крикнула Рут. – Тебе уже почтиудалось! Клянусь!» Она вложила последнюю каплю оставшихся сил в движение левойруки, одновременно беззвучно шепча молитву, чтобы полка не соскользнула. ОГосподи, прошу, не дай ей соскользнуть, не теперь, прошу!

Полка соскользнула.., совсем немного, а затем снова застыла,может быть, остановленная кронштейном или неровностью дерева. Бокал тожеподвинулся немного дальше по направлению к ее руке, и теперь – просто безумие –он, этот чертов бокал, тоже, кажется, заговорил. У него был голос, как угородских таксистов: «Боже, леди, что еще вы от меня хотите? Чтобы я отрастилручку, мать ее за ногу, чтоб я кружкой стал, что ли?» Толчок, и вода плеснулана ее вытянутую правую руку. Сейчас он упадет, теперь это неотвратимо. Она ужеощутила поток холодной воды, обдающий ее спину и голову.

– Нет!

Джесси изогнула правую руку чуть больше, расставила пальцыкак можно шире, пока бокал не поместился в захвате ее руки. Кольцо наручникавпилось в руку, посылая импульсы острой боли до локтя, но Джесси всяпревратилась в терпение. Мышцы левой руки затекли, и рука дрожала, передаваяэту дрожь балансирующей полке. Еще один тюбик слетел на пол. Остатки льда слабозвякнули. Над полкой она могла видеть тень бокала на стене.

Еще.., еще немного…

Нет, больше нельзя!

Нужно, нужно еще одно усилие!

Она вытянула правую руку так далеко, как только смогла, инемного сдвинула бокал вправо. Потом она снова попыталась сомкнуть пальцы,чтобы проверить, достаточен ли захват, потому что теперь у нее действительно неоставалось сил. Однако и этого было мало: она чувствовала, как влажнаяповерхность бокала ускользает… Он превратился в живое существо, какую-то рыбу,которая постоянно выскальзывает из рук, играя, чтобы после этой утомительнойигры оставить ее полностью обессилевшей.

«Не отпускай его, Джесси, ты не имеешь права отпускать этотчертов бокал…» И хотя сил уже не оставалось, она вытянула правую руку ещенемного по направлению к бокалу. Но и на этот раз, когда пальцы сомкнулись нанем, бокал не сдвинулся.

«По-моему, я схватила его. Не уверена, но, кажется, да…Может быть».

По-видимому, ей это почудилось, она приняла желаемое задействительное, но ей было уже все равно. Джесси не могла далее удерживатьполку в этом положении. Она подняла дальний край полки всего на десять –двенадцать сантиметров, а ощущение было такое, словно приходится держать целыйдом.

«Как все странно, – подумала она. – Эти голоса, которые,кажется, вытеснили весь мир. Они важны, голоса в моей голове…» Моля небеса,чтобы бокал остался в ее руке, когда она отпустит полку, Джесси отняла левуюруку. Полка вернулась в прежнее положение, чуть сместившись. А бокал остался вее руке, и теперь она видела картонную подкладку. Та прилипла к основаниюбокала.

«Господи, не дай мне его теперь уронить, не дай…» Судорогасвела левую руку Джесси, заставив ее дернуться назад к изголовью кровати. Еелицо напряглось так, что губы стали похожи на белый шрам, а глаза – на дрожащиенадрезы.

«Подожди… Это пройдет, пройдет…» Конечно, пройдет. У неедостаточно часто бывали судороги, чтобы быть уверенной в этом, но, Господи, какэто больно! Если бы она могла помассажировать левый бицепс правой рукой… Этобыло уже не ощущение предельного изнеможения, а омертвение мышцы.

«Нет, Джесси, это все же только усталость, у тебя такое ужебывало не раз. Просто подожди, и все пройдет. Жди и держись, не разлей этотбокал…» Она подождала, и, после того как прошла целая вечность, мышца левойруки стала отходить и боль начала утихать. Джесси испустила глубокий вздохоблегчения и приготовилась пить.

«Пей, конечно, – сказала Хорошая Жена, – но, думаю, тызаслужила немного больше, чем просто несколько глотков холодной воды, моядорогая. Наслаждайся своим призом.., но наслаждайся с достоинством. И ни в коемслучае не пей залпом!» «Ты неисправима, милая», – подумала Джесси, но когдаподнесла бокал к губам, то сделала это с достоинством и спокойствием гостя напридворном приеме, совершенно игнорируя высохшее небо и пульсирующую жажду вгортани. Потому что можно было как угодно игнорировать Хорошую Жену – и частоона именно так и поступала, – но вести себя достойно в данной ситуации – этобыла вовсе не плохая идея. Джесси с таким трудом добыла воду; почему бы непротянуть время, чтобы насладиться этим событием? Этот первый глоток, которыйсмочит сухие губы и одеревенелый язык, будет нести вкус победы.., и вообще,после всех этих передряг, в которые она попала, это будет вкус спасения.

Джесси поднесла бокал ко рту, сосредоточившись на грядущемнаслаждении. Ее губы задрожали от предчувствия, пальцы задвигались, и онаощутила, как тик забился в углу рта. Она вдруг почувствовала, как затверделисоски, – обычно это происходило от возбуждения. «Вот секреты женскойсексуальности, Джералд, о которых ты даже не подозревал, – подумала она. –Прикуй меня наручниками к кровати, и ничего не произойдет. Но покажи мне приэтом бокал воды, и я превращаюсь в страждущую нимфу».