Послышались шаги, я откашлялась, готовя вступительное слово,но надобность в нем отпала: двери распахнулись, и на пороге предстал АлексейДмитриевич собственной персоной — в стареньких спортивных штанах и футболке.Впечатление он производил снова двоякое. С одной стороны, типичный мент,безденежный и бесперспективный, — и тут без старых спортивных штановникак. С другой стороны, футболка в обтяжку демонстрировала достоинства фигуры,и посмотреть там было на что, хотя Алексей Дмитриевич плечики опустил и нагналв глаза тумана, мол, впереди у меня лишь мизерная пенсия, железные зубы иодинокая старость. «Футболочку следовало выбирать осмотрительнее, если желалиразжалобить, — мысленно отметила я, но тут же себя одернула:

— Ладно, он боевой офицер и вовсе не обязан бытьтолстым тупым придурком, мечтающим о собственной даче в Сочи».

— Что случилось? — спросил он тревожно.

— Вы мне снились, — улыбнувшись, сообщилая. — С утра я в тоске и отчаянии. Стало ясно: если я вас не увижу, тоброшусь под паровоз.

— Надеюсь, вы все же переоделись во все чистое, потомучто если моя жена вас услышит, то паровоз может не понадобиться.

— Думаю, ваша жена отдыхает у тещи, не то вчера вы быменя в гости не приглашали.

— Так то вчера… — вздохнул он и добавил:

— Проходите, чего в дверях стоять.

Я прошла в квартиру, огляделась и выдала свою лучшую улыбку.

— Если у вас и была жена, то вы развелись, —вынесла я вердикт.

— Вот как? — поднял он брови. — А выпсихолог.

— Одинокого мужчину, как и одинокую женщину, видносразу, тут особых знаний психологии не требуется. Отсутствие заботы и женскойласки…

— Так вы меня приласкать пришли? — хмыкнул АлексейДмитриевич и широко улыбнулся, пряча правую руку с обручальным кольцом в карманштанов.

— Это мы обсудим чуть позже, — кивнула я. —Кстати, когда вы не изображаете мента, которому, кроме мизерной пенсии, ничегов жизни не светит, за вашими плечами угадывается боевое прошлое.

— Это комплимент? — поинтересовался он.

— Не совсем.

— Моя жена умерла пять лет назад. Рак желудка.

— Извините, — вздохнула я.

— Пять лет большой срок. Успеваешь привыкнуть. Хотитепозавтракать?

— Не откажусь, — кивнула я.

— Тогда прошу на кухню.

Квартира у него была однокомнатной. Казенно и чисто, как вказарме. Кухня выглядела веселее — шторы в клеточку, электрический самовар ипестренький фартучек на табурете. Видимо, хозяин снял его, когда услышалзвонок.

— Присаживайтесь, — кивнул он на стул, снял сплиты кастрюльку, покопошился в ней, стоя ко мне спиной, и выставил на стол дветарелки с кашей.

— Гадость какая, — не удержалась я.

— Нечего привередничать, каша — самая полезная еда поутрам. А вы довольно нахальная девица, — заметил он с улыбкой, устраиваясьрядом.

— Я же журналистка. У скромной девушки в журналистикенет будущего.

Он уминал кашу, я ковыряла ложкой в тарелке, пока он несказал:

— Это вкусно, попробуйте.

Я попробовала и с печалью констатировала, что наши вкусы несовпадают.

— Не нравится? — проявил он интерес.

— Я больше колбасу люблю.

— С этим напряг. Пенсию я получу только через двенедели, а зарплату и того позже, так что приходится экономить.

— Ладно, приглашу вас в ресторан, накормлю и даженапою, если сделаете доброе дело.

— Еще одно?

— А что полезного вы успели сделать?

— Ресторан вы мне уже задолжали. За вчерашнее.

— А-а… Хорошо, мы сначала пообедаем, а потом поужинаем.

— Так что случилось?

— Случилось страшное. Некая Агнесса не желает со мнойговорить, а очень хочется.

— Вам хочется?

— Конечно, мне.

— И что?

— Хочу навестить ее, но не имею адреса. Была бы вампризнательна, если бы вы этот адрес для меня раздобыли.

— Постойте, это какая Агнесса? Подруга Светланы?

— Точно. Случайно не знаете, где ее найти?

— Думаете, ей что-то известно?

— Думаю.

— Следователь с ней не раз беседовал.

— Так то следователь…

— Уверен, у вас множество талантов, которые ментам и неснились, и все же…

— Ее телефон был записан на стене, — перебилая. — Я ей позвонила, сказала, что я подруга Светланы, а она тут жеповесила трубку. Этому должна быть причина.

— Конечно. Например, такая: ее задолбали вопросами, иона от них устала.

— Адрес узнаете? — посуровела я.

Он поднялся и пошел в прихожую, где у него стоял телефон. Яслышала, как Ковалев разговаривал с неведомым мне Игорем, отметив, что свойинтерес к Агнессе он объяснил довольно ловко, избегая упоминаний обо мне.Алексей Дмитриевич вернулся в кухню и положил передо мной листок бумаги.

— Ужин за вами.

— Огромное вам человеческое спасибо, — поднимаясь,сказала я.

— Куда вы?

— К Агнессе.

— Если подождете десять минут, я поеду с вами.

— Зачем? — искренне удивилась я.

— Вы уже забыли про вчерашних ребят? — в своюочередь удивился он.

— Кстати, о ребятах. Вам удалось что-нибудь узнать онашем общем друге? Талызин его фамилия, кажется?

— Побойтесь бога, я участковый, а не помощникпрезидента, чтобы все мои пожелания исполнялись за пять минут.

— Жаль, что вы не помощник президента, —погоревала я. — Но что-то полезное вы успели сделать?

— Разумеется. Мои друзья пытаются выяснить, что это затип.

— Надеюсь, они поторопятся.

— Зря вы так. У них и без того работы по горло. Пейтечай, я пошел переодеваться.