— Дорогая Иза, какое это имеет значение сейчас?

— Ясно, — сказала Иза. — Ты, как обычно, сам не знал, чтоделаешь. И не подумал о том, чем это может кончиться.

— Я хочу сказать, что сейчас все это не имеет никакогозначения, — с трудом подавил раздражение Имхотеп. — Меня интересуютобстоятельства смерти Нофрет. Если мне предстоит заподозрить, что один изчленов моей семьи может быть столь безответствен и невоздержан в чувствах, чтонамеренно совершил убийство, то я.., я просто не знаю, как мне поступить.

— Вот, выходит, и удачно, — заметила Иза, — что все онирассказывают одно и то же. Никто ни на что не намекает?

— Нет.

— Тогда почему не считать происшедшее несчастным случаем?Тебе следовало взять девушку с собой в Северные Земли. Я ведь тебе тогда так исоветовала.

— Значит, ты допускаешь…

— Я допускаю только то, что мне говорят, если это непротиворечит тому, что я видела собственными глазами, — а нынче я вижу оченьплохо, — или слышала собственными ушами. Ты, наверное, расспрашивал Хенет? Чтоона тебе сказала?

— Что она очень огорчена, страшно огорчена. За меня.

Иза подняла брови.

— Вот как? Ты меня удивляешь.

— У Хенет, — продолжал Имхотеп, — очень доброе сердце.

— Совершенно верно. И чересчур болтливый язык. Но еслиогорчение за тебя — это единственное, о чем она тебе сообщила, то происшедшееопределенно можно считать несчастным случаем. Есть много других дел, которымитебе предстоит заняться.

— Разумеется. — Имхотеп встал. Теперь он снова былпреисполнен спеси и самоуверенности. — Яхмос ждет меня в зале с делами, которыетребуют моего немедленного вмешательства. Кроме того, следует обсудить решения,которые были приняты без меня. Как ты всегда говоришь, горе, посетившеечеловека, не должно мешать главным в его жизни занятиям.

И он поспешил к дверям.

Иза иронически улыбнулась, потом ее лицо снова сталомрачным. Она покачала головой и тяжело вздохнула.

2

Яхмос вместе с Камени ждал отца. Хори, доложил Яхмос отцу, ссамого начала неукоснительно следил за подготовкой к погребению — прежде всегоза работой бальзамировщиков и изготовителей саркофага.

После получения известия о смерти Нофрет Имхотепупотребовалось несколько недель, чтобы добраться до дому, и за это время всебыло готово к погребению. Тело долго пролежало в крепком соляном растворе,затем, высушив его, постарались восстановить прежний внешний облик покойной,натерли труп душистыми маслами и травами, обмотали, как полагалось, полотнянымипеленами и поместили в саркофаг.

Яхмос сказал, что выбрал для погребения небольшую нишу вскале, в которую потом положат и тело Имхотепа. Он подробно доложил о всехсвоих распоряжениях, и Имхотеп одобрил их.

— Ты отлично потрудился, Яхмос, — довольно проговорилИмхотеп. — Принял правильное решение и действовал, не теряя присутствия духа.

Яхмос обрадовался, он никак не ожидал, что отец похвалитего.

— Или и Монту берут за бальзамирование слишком много, —продолжал Имхотеп. — Эти канопы, например, не стоят того, что за них просят.Подобное расточительство ни к чему. Кое-какие из предъявленных ими счетовпредставляются мне непомерными. Вся беда в том, что услугами Ипи и Монтупользуется семья нашего правителя, а потому они считают себя вправе требоватьсамой высокой платы. Было бы куда лучше обратиться к менее известным мастерам.

— Поскольку ты отсутствовал, — принялся оправдываться Яхмос,— мне пришлось решать эти вопросы самому. А я полагал, что наложнице, которойты дорожил, должны быть оказаны наивысшие почести.

Имхотеп кивнул и потрепал Яхмоса по плечу.

— Вот тут ты ошибся, сын мой, хотя и исходил из самых лучшихпобуждений. Я знаю, ты обычно очень осторожен в расходах, и понимаю, что в этомслучае лишние затраты были допущены только, чтобы порадовать меня. Тем не менеея не так уж богат, а наложница — это.., всего лишь наложница. Откажемся,пожалуй, от наиболее дорогих амулетов и… Дай-ка мне посмотреть, не найдется ливозможности сэкономить еще на чем-нибудь… Камени, читай список услуг и называйих стоимость.

Камени зашелестел папирусом.

Яхмос с облегчением вздохнул.

3

Кайт вышла из дому и присоединилась к женщинам, которыерасположились вместе с детьми возле водоема.

— Ты была права, Сатипи, — сказала она, — живая наложницасовсем не то, что мертвая.

Сатипи посмотрела на нее затуманенным, невидящим взглядом ипромолчала.

— Что ты имеешь в виду, Кайт? — зато быстро откликнуласьРенисенб.

— Для живой наложницы Имхотепу ничего не было жаль: нарядов,украшений, даже земель, которые по праву должны были унаследовать его сыновья.А сейчас он только и думает о том, как бы сократить расходы на погребение. Иверно, чего зря тратиться на мертвую женщину? Да, Сатипи, ты была права.

— А что я говорила? Я что-то не помню, — пробормоталаСатипи.

— И очень хорошо, — отозвалась Кайт. — Я тоже уже не помню.И Ренисенб забыла.

Ренисенб молча смотрела на Кайт. Что-то в голосе Кайт,какая-то нота угрозы, резанула ей слух. Она привыкла считать Кайт не оченьумной, но приветливой и покладистой, хотя слишком незаметной. А сейчас ейпоказалось, что Кайт и Сатипи поменялись ролями. Обычно властная и задиристаяСатипи стала тихой, даже робкой, а тихоня Кайт вдруг принялась командовать.

Но людские характеры, рассуждала про себя Ренисенб, в одиндень не меняются. А может, меняются? Ничего не пойм??шь. На самом деле Кайт иСатипи за последние несколько недель стали неузнаваемы или перемена в одной изних вызвала перемену в другой? Сделалась ли Кайт вдруг властной или простокажется такой, потому что Сатипи пала духом?

Сатипи явно стала другой. Голоса ее, обычно бранившей всехподряд, не было слышно, ступала она по дому и по двору бесшумной, нетвердойпоходкой, так не похожей на прежнюю уверенную поступь. Ренисенб объяснялапроисшедшие в Сатипи перемены потрясением, вызванным смертью Нофрет, но что-тоуж подозрительно долго Сатипи не могла прийти в себя. Было бы куда большепохоже на Сатипи, продолжала размышлять Ренисенб, откровенно, ни от кого неутаивая своей радости, ликовать по поводу внезапной и безвременной кончиныналожницы. А она всякий раз, когда упоминается имя Нофрет, почему-то испуганноежится. Даже Яхмос, по-видимому, избавился от ее поучений и попреков и сразустал держаться куда более уверенно. Во всяком случае, перемены в Сатипи были,пожалуй, всем на пользу — к такому выводу пришла Ренисенб. Но что-то продолжалоее смутно тревожить…