Я вошла в санузел и восхитилась его чистотой.Унитаз белее снега, на раковине ни малейшего намека на пятнышко, бумаганаивысшего качества, а на полочке лежат необходимые мелочи, которыми можнобесплатно воспользоваться. Сейчас помою руки, причешусь и продолжу разговор сдевушками...

– Палата восемнадцать где? – прогрохотал изкоридора грубый баритон.

Я вздрогнула.

– Последняя по коридору, – послышался голосНели. – А вам зачем?

– А че? Нельзя? – возмутился посетитель.

Я осторожно приоткрыла дверь и заглянула вобразовавшуюся щель. Здоровенный, неопрятно одетый мужчина стоял около постамедсестер.

– Какое тебе дело, за фигом я иду? –возмутился он.

– Здесь больница, – торжественно заявила Неля.

– Вижу, что не бильярдная, – посетитель неполез за словом в карман. – Почему к мамке не пускаете? Охренели? Во, несу ейсок и яблоки!

Неля заморгала, потом с изумлением спросила:

– Вы поместили к нам свою мать?

– А че? Нельзя?

– Конечно, можно, – опомнилась медсестра.

– Вот я и двигаю к мамашке.

– Стойте! – повысила голос Неля.

– Чего еще?

– В восемнадцатую палату вход воспрещен.

– Этта почему?

– Больная в тяжелом состоянии.

– И че? Я сочку припер, яблочки. Угощумаманьку и уйду, – мужик неожиданно мирно отреагировал на сообщение девушки. –Надолго не останусь! Делов полно!

– Пелагея Андреевна не может принимать пищу, –вмешалась в разговор другая медсестра. – Вам лучше уйти.

Мужик чихнул, потом навалился грудью настойку.

– Слышь, девчонки, тут такая штука... –проникновенно заговорил он. – У мамаши дом есть, собственный, кирпичный, двестиметров. Если она помрет без завещания, фазенду нам с сеструхой придется делитьпополам, а подпишет маманька бумагу, я один буду владельцем. У сестры жизнь итак шоколадная, ей муж брюлики покупает, а я без работы! Вот, держите конфеты,специально на последние деньги купил вам чаю попить...

– Спасибо, у нас от сладкого диабет скоро начнется,– язвительно отреагировала вторая медсестра. – И правила запрещают отродственников даже крошку принимать.

– Как вам не стыдно! – возмутилась болеенепосредственная Неля. – Мать на пороге смерти, а вы думаете о завещании!

– Ну, девки, сжальтесь! – гаркнул мужик. – Мнена пять минут! Только расскажу мамашке о своей горькой жизни!

– Уходите, или я позову охрану, – суровозаявила коллега Нели.

– Жалко тебе, да? Нравится власть над людьмипоказывать, да? Охота себя начальницей почувствовать? – заныл «сыночек».

– Даже если увидите Суворову, ничего от нее недобьетесь, – попыталась урезонить нахала Неля.

– Этта почему? Мамашка добрая, она поймет, чтосеструхе ни фига не надо!

– Суворова не воспринимает действительность, –объяснила ситуацию Неля, – она не говорит и не способна к самостоятельномупринятию решений.

– Типа немая? – растерялся посетитель.

– Да, – хором ответили медсестры.

– Ваще молчит?

– Верно, – кивнула Неля.

– И совсем без ума? – не успокаивался«сыночек».

– На данном этапе Суворова нездорова, – ловкоушла от конкретного ответа вторая медсестра.

– Поглядеть можно? – занервничал посетитель.

– Зачем? – удивилась Неля.

– Ну, блин, сказанула! – снова возмутилсяпосетитель. – Она ж мне мать! Единственная родная мамонька! Я за нее жизньотдам!

– Пойдемте, – вздохнула Неля.

Я подождала, пока они скроются в коридоре,быстро выскочила из туалета, спустилась на первый этаж, села на диванчик,вытащила из сумки журнал и стала изображать из себя посетительницу. Не прошло идесяти минут, как тот самый мужик в неопрятной одежде вышел из лифта и, неглядя по сторонам, поспешил на улицу. Я поторопилась за ним в надежде, чточеловек, подославший полубомжа в больницу, находится неподалеку, скорее всего,сидит в одной из бесчисленных машин, припаркованных у тротуара. Отчего мнепришло в голову, что «сыночек» не настоящий? Ну это просто! Клиника доктораСейфуллина платная, очень дорогая. Пьянице и маргиналу она точно не по карману.

Мужик спокойно шел вперед, явно не думая ослежке, а я, на всякий случай стараясь не привлекать к себе внимания, краласьсзади. Наконец он остановился около черного «Мерседеса» и постучал костяшкамипальцев в окно водителя. Приоткрылась небольшая щель. «Сыночек» наклонился, а язанервничала: лица шофера не видно, слов не слышно. Надо подойти поближе, а ещелучше пройти чуть вперед и обернуться, вот тогда через лобовое стекло яразгляжу владельца иномарки...

Я быстро прошла по тротуару вперед, приметилагазетный киоск, зарулила за него, высунулась – и увидела «мерс», стартующий сместа. Не успела я охнуть, как автомобиль влился в поток машин. Человек зарулем остался инкогнито, мне удалось лишь заметить часть номера: две цифры –«3» и «0», столько же букв – «Е» и «С», а еще наклейку на стекле «Мой зад стоитденег».

Страшно недовольная собой, я огляделась посторонам, но «сыночек» словно сквозь землю провалился. В паре шагов от менязиял вход в метро, чуть поодаль теснилось стадо маршрутных такси и тянулисьнескончаемые ряды ларьков с шаурмой, пирогами, блинами и прочим фастфудом.

Мне пришлось возвращаться к своей машиненесолоно хлебавши. Я влезла в салон, завела мотор и, ожидая, пока кондиционерчуть-чуть охладит воздух, вынула из сумки листок, добытый из принтера вкабинете бухгалтера. На нем значилось: «Суворова Пелагея Андреевна, годрождения – 1937. Место проживания – Московская область, Истринский район,деревня Опушково. Сумма – сто тысяч рублей. Телефон – 777-77-79».

Цифры отчего-то показались мне знакомыми.Недолго думая, я вытащила мобильный и набрала номер. Раздался один короткийгудок, щелчок, потом бойкий девичий голос зачастил: «Здравствуйте, вы позвонилив единую справочную систему...»