учеников с безмятежностью мудреца, который всю свою жизнь исповедовал благое и знает, что обрел Истину».

Еще один текст, столь же священный, но более мистический – «Парджика», – читают в храмах за закрытыми дверями исключительно высокопоставленные священнослужители – и только тем приверженцам, которые посвятили свою жизнь монашеству.

Есть «Праджана Парамита» (Совершенствование разума, или Трансцендентная мудрость) и другие произведения глубокомысленной философии. Сутра «Лалита Вистара», повествующая о жизни Будды, ценится как авторитетный источник, в котором описываются наиболее примечательные события из биографии великого реформатора. В сутре «Садхарма-пундикара» («пундарики» – на цейлонском языке), «Белый лотос благой дхармы», события из жизни Будды представлены в форме легенд и сказаний.

Малоизвестная «Ганда-Веюха» состоит из удивительных по красоте молитв, в том числе благодарственных, а также восхвалений Совершенства Бесконечного и Незримого Буддой Шакьямуни. «Нирвана» – популярный трактат, в котором рассказывается о конце телесного существования – среди буддистов считается произведением редкого достоинства.

Но самые важные положения теологического учения, исповедуемого сиамским духовенством, можно найти в священных текстах под названием «Тантры» и «Калачакра», то есть Циклы Времени, Материи, Пространства, – возможно, аналог санскритского символического слова «Ом» (Круг). Двадцать два тома посвящены исключительно мистике и тайным религиозным обрядам.

В библиотеках монастырей много трудов по теории и практике медицины, но очень мало книг по истории. В тех немногих, что сохранились, содержатся жизнеописания сиамских правителей, образы которых, как ни странно, ассоциируются с джиннами и героями индуистской мифологии. Как и первые историки Древней Греции и Древнего Рима, сиамские писатели обязательно перечисляют все приметы, знамения и пророчества, связанные с описываемыми событиями. Есть также несколько переведенных трудов по китайской истории.

Покойный король слыл авторитетом во всем, что касалось религии, законодательства и традиций. Он был знаком с трудами Пифагора и Аристотеля.

Сиамцы питают необычайную любовь к драматическому искусству, а также ко всем формам поэзии. В произведениях преобладает лирическое начало. Сочинения обычно подразумевают инструментальное сопровождение. Театрализованные представления в основном музыкальные, сочетают в себе элементы оперы и балета: монотонное пение, сопровождаемое вялыми невыразительными танцевальными движениями. Иногда в них вставляются диалоги. Излюбленные темы – отрывки из индуистских текстов об аватарах, эпосов «Рамаяна» и «Махабхарата» или из сиамских легенд о богах, героях и демонах. Все творения сиамской литературы пронизаны мифологией, которой также щедро приправлены исторические и научные труды, произведения искусства, речевое общение, суждения, любые теории.

Этим коротким беглым очерком о сиамской литературе я стремилась подготовить читателя к знакомству с особенностями английской классической школы в королевском дворце Бангкока. В Сиаме все школы, литературные общества, монастыри, даже фактории, все интеллектуальные и прогрессивные предприятия любой направленности принято открывать в четверг (Ван Пра Хат), потому что этот день посвящен богине Мудрости (индуистской Сарасвати). И вот в четверг, на который было назначено открытие моей школы во дворце, одна из королевских барж доставила нас на другой берег реки Менам. На пристани меня встретили девушки-рабыни. Они провели меня ко дворцу через ворота Пату Сап (Врата Знаний) и сдали с рук на руки амазонкам. Те в свою очередь поручили другим ожидавшим рабыням сопроводить нас в павильон или, точнее, в храм, посвященный женам и дочерям Сиама [58]. Уединенность этого прибежища в окружении апельсиновых и пальмовых деревьев внушала удивительное ощущение умиротворения. Мы прониклись святостью этого места, пока стояли в ожидании среди высоких позолоченных колонн храма. С одной стороны находился алтарь, богато украшенный самыми любопытными и ценнейшими дарами искусства, какие только можно встретить на Востоке. Мы увидели покрытую позолотой кафедру, с которой священники ежедневно отправляли службы, а рядом – украшенный изысканной резьбой ствол древнего дерева Бо [59], макушку которого венчала богиня Мудрости.

Пол этого прекрасного храма был выложен яркой мозаикой из мрамора и драгоценных камней, но золоченые колонны, возлежащие на них фризы и свод, украшенный позолоченными арабесками, создавали эффект строгой целостной гармонии.

В центре храма стоял длинный стол с изящным резным орнаментом и позолоченные стулья. Присутствовали король, самые благородные придворные дамы и несколько верховных священнослужителей, среди которых я увидела – в первый раз – Его высокопреосвященство Чао Кхун Саха.

Его Величество принял меня и моего маленького сына со всей благосклонностью. После небольшой паузы он негромко хлопнул в ладоши, и мгновенно нижний зал заполнили рабыни. Король что-то сказал, ему поклонились, и слуги рассеялись. Но очень скоро они вернулись. Одни несли коробки с книгами, сланцевыми пластинами, ручками, карандашами и чернилами, другие – зажженные свечи и вазы с белыми лотосами, которые поставили перед золочеными стульями.

Король подал знак, и священнослужители затянули песнопение из «Праджана Парамиты» [60], а потом взрыв музыки возвестил о приходе принцев и принцесс – моих будущих учеников. Они шли в порядке убывания по возрасту. Первой шествовала принцесса Йинг Ю Вахлакс («Перворожденная среди женщин»). Она пала ниц перед королем-отцом, и остальные последовали ее примеру. Я восхищалась красотой кожи девочки, изяществом ее фигуры, приглушенным блеском ее задумчивых глаз. Король ласково взял дочь за руку и представил меня ей, сказав просто:

– Английская учительница.

Она поприветствовала меня безмолвно, с полнейшим самообладанием. Взяла обе мои руки, склонилась, коснувшись их лбом. Затем, по велению короля, вернулась на свое место по правую руку от него. Точно так же один за другим поприветствовали меня остальные дети короля. Музыка прекратилась, и Его Величество произнес краткую речь:

– Возлюбленные мои дети, вы будете посещать английскую школу, а значит, вам придется учить английские правила приветствия, обращения и этикета. И каждый из вас будет волен сидеть в моем присутствии, но только если сами того захотите.

Дети поклонились, коснулись лбами своих сложенных ладоней в знак согласия.

Потом Его Величество удалился вместе со священнослужителями. Едва он скрылся из виду, придворные дамы в смятении загалдели, задавая вопросы, листая книги, переговариваясь и пересмеиваясь между собой. Разумеется, в столь шумной обстановке ни о каких уроках не могло быть и речи. Мои юные принцы и принцессы исчезли в объятиях своих нянек и рабов, а я вернулась домой. По-настоящему к обучению в королевской школе я приступила в следующий четверг.

В тот день толпа полуголых ребятишек следовала за мной и Луи до ворот дворца, где наш провожатый передал нас на попечение очередной рабыне, по просьбе которой массивные ворота приотворились лишь настолько, чтобы в них мог пройти один человек. Ступив на территорию дворца, мы стали объектом пристального внимания амазонок. «Старшая из стражниц» выразила сомнение в том, что они вправе пропустить со мной моего сына, после чего все посмеялись, и мы двинулись дальше. Прошли через бесшумную овальную дверь и