— Я все выпила, — сообщила она, откусывая от целогопомидора, — за ваше здоровье.

Дедок одобрительно кивнул, налил еще себе и ей.

— Пэй!

Повторилось все сначала. Маша подумала, что до Орла под ееящиком образуется портвейное озеро. Впрочем, она не собиралась ехать в теплушкес дедком до самого Орла. Она надеялась, что ее попутчик скоро отключится оттакого количества дрянного портвейна и ей удастся на ближайшей остановкевыпрыгнуть и быстро найти пустой вагон в этом же составе.

Остановка не заставила себя ждать. Поезд, проехав не большеполучаса, тяжело охнул, зашипел и замер. Маша выглянула в щель. Прямо зарельсами начинался обрыв, под обрывом — море. «Ничего — подумала она, — пробегупо кромочке».

Старик, казалось, задремал, сидя на своем ящике. Маша наделарюкзак на плечи и осторожно скользнула в щель. Ноги тут же заскользили помелкой острой гальке обрыва. Забыв об одном из главных законов товарняцкихпутешествий, Маша пролезла под вагоном и едва успела распрямиться на другойстороне пути, как поезд тронулся и начал быстро набирать скорость.

Сердце у Маши заколотилось: еще чуть-чуть, и ее бы в лепешкураздавило колесом. «Надо быть внимательней и осторожней!» — строго сказала онасебе. А поезд двигался все быстрей. Глядя на проезжающие мимо вагоны, Машарешила попытаться впрыгнуть на какую-нибудь тормозную площадку. Она знала, чтосразу нарушит еще один закон товарняцких путешествий: не запрыгивать на ходу.Но очень уж жаль отстать от поезда, следующего до самого Орла.

Подходящей тормозной площадки все не попадалось. Маша бежалаза вагонами, а скорость все росла. И вдруг с ней поравнялась невысокая открытаяплатформа, на которой ехало нечто огромное, прикрытое брезентом защитногоцвета.

— Давай! Давай! — на краю платформы стоял на корточкахдедок-попутчик и протягивал ей руки.

Не успев удивиться, каким образом он оказался возлебрезентового чудовища, как умудрился попасть туда из своей портвейновойтеплушки, Маша подпрыгнула на бегу, с поднятыми вверх руками. Старик ловкоподхватил ее за руки и быстро втянул на платформу.

Кепка слетела, заколка раскололась, темно-каштановые волосыупали на плечи. Несколько секунд Маша и дедок молча смотрели друг на друга итяжело дышали. Но Маша быстро отдышалась, а дедок продолжал сопеть. Поезднемного снизил скорость, стал двигаться ровно и медленно. Старик, ни слова неговоря, с растопыренными руками пошел на Машу. Он сопел все сильней. Маша сужасом заметила, что не такой уж он и старый. Она медленно отступила к краюплатформы. Старик продолжал надвигаться. И тут Маша спокойно произнесла:

— Подождите, пожалуйста. Послушайте, давайте сначалапоговорим. Давайте поговорим по-хорошему.

Слова ее заглушило шипение выпускаемых паров. Поезд утробнофыркнул и замедлил ход. Не дожидаясь, пока он остановится совсем. Машаметнулась в сторону и точным балетным прыжком соскочила на соседний пустойпуть.

Приземлилась она неплохо, только слегка занесло из-зарюкзака. Она упала на четвереньки, ободрала острым гравием кожу на ладонях ипочувствовала, что одна коленка под джинсами разбита в кровь.

А поезд между тем раздумал останавливаться. Он лишь слегкапритормозил, будто давая Маше возможность спрыгнуть, и поехал дальше, вновьнабирая скорость. Но не в сторону Орла, как думала Маша, а совсем впротивоположную — к реке Чандры, по которой проходила граница между Россией ималеньким кавказским государством.

Раздался оглушительный гудок. Маша едва успела опомниться,встать с четверенек и отпрыгнуть. Мимо промчался поезд, обдавая ее горячимветром и гарью. Он состоял из одних наглухо заколоченных пульманов. Как только путьосвободился, на Машу наскочила огромная кавказская овчарка и с остервенелымрычанием стала заваливать ее на землю. Уже ничего не соображая. Маша толькостаралась закрыть разодранными ладонями лицо и горло.

Однако собака не собиралась ее грызть — лишь повалила наземлю и стала обнюхивать, потом даже лизнула. Тут раздался грубый мужскойголос:

— Сильва! Ко мне! — чья-то рука оттащила овчарку за ошейник.

Маша осторожно отняла ладони от лица и попыталась встать.Тот же голос скомандовал:

— Лежать! Руки за голову!

Маша не возражала. Ее грубо ощупали, обыскали, потомзаорали:

— Встать! Руки за голову! Повернись! Медленно! Машавыполнила все команды, а когда повернулась, увидела перед собой двух молодых кавказцевв какой-то странной полувоенной форме. Один держал овчарку за ошейник, другой —автомат наперевес, дулом в Машу.

«Странно, почему они не заглянули в рюкзак, ничего неспрашивают и не требуют предъявить документы», — успела подумать Маша перед следующейкомандой.

— Вперед! Пошла! Шаг в сторону — стреляю!

Днем из больницы доктор направился на своей «Тойоте» кСтуденческой улице, оставил машину на углу и пешком дошел до калитки дома номервосемь.

Сквозь яблоневые ветки он увидел в глубине двора оченьполную женщину в цветастом сарафане, развешивающую белье на веревке.

— Здравствуйте! — позвал ее доктор. — Скажите, пожалуйста, увас живет Маша из Москвы?

Женщина закрепила прищепкой угол мокрой простыни и подошла ккалитке. Войти во двор она не предложила.

— Жила у меня Маша из Москвы, — надменно сообщила она, —уехала сегодня. Деньги назад затребовала и отчалила со своим рюкзачишкой.Артистка-авантюристка! А вам она зачем?

Маленькие быстрые глазки окинули доктора с ног до головыжадным подозрительным взглядом.

— То есть она вам заплатила вперед, стало быть, уезжать несобиралась, а потом неожиданно уехала? — проигнорировав вопрос хозяйки, уточнилдоктор.

— А вы кто ей будете? — хозяйка, в свою очередь, не желалаотвечать доктору.

Секунду подумав, Вадим тихо и внятно произнес:

— А я ей буду любовник! — Развернулся и быстро пошел поулице к машине.

Садясь за руль, он подумал, что хозяйка, наверное, ещеполчаса проторчит у калитки, хлопая своими быстрыми глазками и забыв про мокроебелье.

«Однако не судьба, — грустно сказал он себе. — Машенькауехала. Ее нет и не будет никогда. Не надо больше думать о ней. Все к лучшему.Я не могу ручаться за свой завтрашний день, так по какому праву я привез бы еек себе?»

Затренькал сотовый телефон. Выруливая на проспект, докторуслышал в трубке голос фельдшера из горного госпиталя:

— Сейчас можешь приехать?