В своих чувствах к Италии фон Гетцендорф тоже был настоящим австрийцем. При этом его позиция в отношении Тройственного союза хорошо известна. Как сообщает биограф фон Гетцендорфа Карл Фридрих Новак в уже упоминавшейся книге «Путь к катастрофе», начальник австро-венгерского Генерального штаба еще в 1907 году высказывался за нанесение удара по Италии на завершающем этапе войсковых учений. Осенью же 1915 года он неоднократно возвращался к мысли, возникшей у него после итальянского объявления войны, о целесообразности позволить противнику продвинуться к Лайбаху[34] и там, у выхода из Карстовых гор, атаковать его силами 20 дивизий. Тогда, чтобы как можно скорее свести счеты с Италией, фон Гетцендорф совершенно спокойно мог остановить боевые действия на востоке.

Как уже отмечалось, первоначально существовала точка зрения, что наступление на Италию следует предпринимать только при участии Германии. Однако когда от фон Фалькенхайна был получен окончательный отказ, то в Цешине приняли решение нанести запланированный удар в одиночку.

Намерение фон Гетцендорфа начать наступление из гор Южного Тироля основывалось на планах операций, разработанных еще в мирное время. В них предусматривалось, что в случае войны между Австрией и Италией австро-венгерская армия станет наступать тремя крупными ударными группировками. При этом одна из них от Изонцо, вторая – из долины Пустер, а третья – с плато с линии Бельджирате – Лавароне. Теперь же фон Гетцендорф сосредоточился на последнем направлении атаки, ожидая от этого очень многое, и в частности, обход основных итальянских сил возле Изонцо и выход им в тыл. После чего он предполагал принудить итальянцев сложить оружие. Однако, как это уже не раз бывало, фон Гетцендорф переоценил силу своего удара и недооценил прочность обороны противника, построенной с применением современных средств борьбы. Другими словами, он допустил две ошибки, которые приводят к огромным потерям наступающей стороны в ходе боевых действий в горах.

Конечно, следует отдать должное подготовке операции, которая была проведена генералом Мецгером и майором Шнеллером с поистине немецкой тщательностью. Однако, к сожалению, данная операция, как и вообще все наступление, осуществлялась за счет Восточного фронта.

Две ударные армии – 11-я под командованием генерала Данкля и 3-я под командованием Кевесса фон Кевессгаза – были развернуты одна за другой. А это привело к тому, что, в то время как армия Данкля уже вступила в бой на плоскогорье, последние эшелоны армии Кевесса фон Кевессгаза все еще находились между Больцано и Ноймарктом (Энья).

Для выполнения наиболее важной задачи во время наступления в район Бельджирате из Тироля, Зальцбурга и Верхней Австрии стянули основные силы, из которых был сформирован 20-й корпус под командованием фельдмаршал-лейтенанта эрцгерцога Карла Франца Иосифа. Причем престарелый император с трудом решился на это назначение своего племянника и наследника престола. А ведь фон Гетцендорф по примеру немецкого наследного принца неоднократно выступал с предложением передать австрийскому наследнику престола командование фронтом с тем, чтобы тот установил более тесные связи с войсками, которые весьма пригодятся ему в его будущем правлении.

Но в окружении императора, причем не только среди приближенных к эрцгерцогу женщин, на этот счет имелись серьезные возражения. Даже мудрый и рассудительный барон фон Больфрас сказал как-то раз фон Бетцендорфу по этому поводу: «Понимаешь, если что-то случится, то тогда преемником станет трехлетний ребенок… и это в такое время!» Однако, в конце концов, победила «партия войны», и преисполненный юношеского рвения наследник престола отправился на юг, чтобы затем создать свою штаб-квартиру в загородном доме возле Триента.

По его желанию в качестве начальника штаба ему выделили одного из лучших офицеров австро-венгерского Генерального штаба полковника барона фон Вальдштеттена.

На пост же оберст-гофмейстера и советника эрцгерцога был назначен бывший министр иностранных дел Леопольд фон Берхтольд.

Первоначально начало наступления намечалось на 10 апреля, но покрывавший почву толстый слой снега сделал это невозможным. По этой же причине наступление пришлось перенести на более поздний срок и 20 апреля, а также 1 мая.

Фон Гетцендорф был вне себя, ведь раньше, по его мнению, весной на плоскогорьях Южного Тироля такого толстого слоя снега никогда не отмечалось. Однако другие знающие люди уверяли, что и при нормальных погодных условиях такой срок начала наступления являлся преждевременным.

Ущерб от того, что день наступления постоянно откладывался, естественно, оказался большим, так как от противника скрыть сосредоточение войск во всех деревнях и весях Южного Тироля не удалось. В дополнение ко всему из-за дезертирства одного унтер-офицера итальянской национальности, перебежавшего к неприятелю возле Бельджирате, противнику удалось получить ценную информацию о намерениях Австрии. К тому же рассчитывать на высокую благонадежность тирольских руководителей не приходилось. И донесения немецких офицеров связи это подтверждали. Поэтому следовало ожидать, что итальянцы со своей стороны предпримут соответствующие контрмеры.

Когда в начале мая дата наступления была снова перенесена, фон Фалькенхайн поручил мне переговорить с фон Гетцендорфом о целесообразности отказа от наступления, которое уже перестало быть для противника неожиданным и, следовательно, начало представлять собой проблему, и переброске части сил из Южного Тироля на Западный фронт. Такое предложение показалось мне несколько неожиданным, поскольку еще зимой фон Фалькенхайн категорически выступал против использования австро-венгерских войск на французском театре военных действий. Скорее всего, подобное изменение его настроений было связано с напряженной обстановкой под Верденом.

Фон Гетцендорф от такого предложения отказался, обосновав это тем, что подготовленное до мелочей наступление уже прекращено быть не может, да и установленную штурмовую артиллерию обратно отвести невозможно.

Наконец, 15 мая из района Бизенелло – Лавароне лавина прорвалась. Первым атаковал корпус наследника престола, за которым двумя днями позже на восточном фланге последовал армейский корпус генерала Краутвальда. Начало было блестящим: германо-австрийские основные силы ударной группировки оказались на высоте и за несколько дней взяли в плен более 30 000 солдат противника и захватили 300 орудий в качестве трофеев. Азиаго был взят. Узнав об этом, фон Фалькенхайн послал фон Гетцендорфу телеграмму с теплыми словами, на что последний ответил столь же тепло. В штаб-квартире же в Цешине царила праздничная атмосфера. Мы, немецкие офицеры, тоже искренне радовались победам наших товарищей по оружию.

Однако уже 24 мая наступление корпуса наследника престола захлебнулось. Воспользовавшись ситуацией, противник подтянул орудия и пехоту в таком количестве, в каком это в усеянной железными и автомобильными дорогами Terra ferma[35] было возможно.

Позже мне рассказали, что войсковой командный состав 20-го корпуса якобы умолял разрешить армейским частям продолжить наступление и одним рывком выйти к подножию