и в начале июля они форсировали Стырь у излучины реки к северо-западу от Ровно, а затем прорвали нашу оборону у реки Стоход. При этом германское Верховное командование высказалось против добровольного оставления позиций. Однако противник принудил это сделать, что стоило больших жертв.

Тем не менее русским не удалось продвинуться дальше через Стоход к Ковелю. Фронт держался, хотя то здесь, то там и колебался. При этом ошибкой русского командования явилось то, что оно бросало в бой свои войска в местах наибольшего сопротивления, то есть на Ковельском направлении, где у нас имелась надежная оборона, тогда как продвижение на Лемберг к западу от реки Стырь гарантировало бы ему успех.

Наступление на Лемберг осуществлялось с трех сторон – западнее реки Стырь, вдоль железной дороги, шедшей на Броды, и севернее железной дороги на Тарнополь. При этом, как уже отмечалось, наиболее перспективное направление удара, а именно к западу от реки Стырь, войсками для его развития после первоначального успеха в должной мере обеспечено не было. Поэтому на реке Золотая Липа оно захлебнулось. Русским же частям, наступавшим по обе стороны железной дороги, шедшей на Броды, к концу июля удалось оттеснить соединения 1-й и 4-й австро-венгерских армий на запад, заставив их оставить Броды. А севернее Тернопольской железной дороги русские в начале августа форсировали верховья реки Серет. В результате немецким войскам пришлось помогать австрийцам в обороне Лемберга.

В центре фронта Южная армия продолжала удерживать позиции. Правда, для того, чтобы не утратить контакта с соседями, она вынуждена была отвести назад свои фланги, противостоя как выпирающий на восток бастион напору русских. При этом ее солдаты и командиры демонстрировали высочайшую боевую выучку. Однако, в конце концов, и она была вынуждена оставить свои позиции и отойти по собственной инициативе за реку Золотая Липа.

К югу от Днестра отступавшие на запад части 7-й армии все больше и больше теряли боевой дух. И хотя контрудар немецких войск на северном фланге в направлении населенного пункта Обертин и увенчался успехом, изменить в целом ситуацию он не смог. Позиции позади реки Быстрица-Солотвинская и западнее Станислава пришлось оставить из-за возникшей угрозы окружения вследствие выхода неприятеля во фланг и тыл стойко оборонявшимся войскам. А это поставило под серьезную угрозу ценный Бориславский нефтяной район.

Однако и здесь русские совершили ошибку, прекратив натиск на наиболее слабо обороняющиеся части. Вместо этого они развернули наступление против самых стойких войск фронта, перебросив силы через Днестр на север и атаковав Южную армию.

Соединения 7-й армии, двигавшиеся на юго-запад и юг через Прут, отступили к Карпатам. Русские же колебались в принятии решения относительно того, где сосредоточить основные силы в осуществлении преследования. При этом поначалу казалось, что они просто желали обезопасить себя со стороны Карпат и избежать нашего удара по Станиславу. Но постепенно давление на войска в Карпатах стало настолько сильным, а угроза вторжения в Венгрию и последующего удара по Румынии столь обострилась, что немецкие и австро-венгерские подкрепления пришлось использовать для проведения контратак. В ходе них они прочно овладели карпатскими перевалами и принудили русских, в свою очередь, также перебросить часть сил в горы, чем облегчили положение наших фронтовых частей около Станислава.

Кроме вышеуказанных и описанных в общих чертах успехов, русский прорыв не сыграл значительной роли в судьбах войны. Ни к Ковелю, ни к Лембергу русским пробиться не удалось. При этом следует отметить, что наша оборона оказалась на высоте лишь потому, что для ее осуществления постепенно было переброшено около 20 немецких дивизий, хотя с 1 июля 1916 года на западе на французском театре военных действий и бушевала битва на Сомме. В результате силы Центральных держав оказались напряженными до предела. Хорошо еще, что накал русского натиска ослаб в нужный для нас момент. А вот румыны с помощью опоздали.

Необходимо также отметить, что жертвами русского наступления стали два военачальника: Иосиф Фердинанд и фон Пфлянцер-Балтин. Первый, правда, потерпел полное фиаско еще в 1915 году, но тоже в ходе боев под Луцком и Ровно. Что или кто его сдерживал, мне не известно.

Генерал же фон Пфлянцер-Балтин особым уважением в войсках вообще никогда не пользовался. Среди солдат широко бытовало мнение о нем как о нервозном командире, часто срывающемся на крик и вечно отдающем приказы на ненужные передвижения. Для него были характерны решения по необоснованному раздроблению частей на небольшие подразделения, часто состоявшие из людей, говоривших на разных языках. В результате сосед не понимал соседа, а управление боем требовало больше языковых, чем военных знаний. Не случайно солдатская присказка «Чтоб ты вошел в резерв Пфлянцер-Бальтина» звучала как проклятие. При этом в войсках нередко с большим пренебрежением обсуждалась его вечная манера не санкционированного непосредственного и порой вредного вмешательства в управление войсками на фронте.

Различные предложения германского Верховного командования о замене генерала более спокойным и целеустремленным командующим понимания в австро-венгерском Генеральном штабе не нашли. Там он пользовался большим уважением благодаря организации обороны в Карпатах и наступления весной 1915 года. Однако с тех пор ситуация сильно изменилась. На месте незначительных боевых столкновений на южном фланге возник вполне самостоятельный фронт, а из небольших частей выросла крупная армия. В результате другими стали обязанности командования, а также перестали отражать действительность прежние суждения.

После неудач 7-й армии в июне 1916 года германское Верховное командование возобновило свои предложения, но вначале добилось только того, чтобы начальник штаба армий, действовавших под Горлицей и в Сербии, генерал фон Сект был назначен в 7-ю армию в том же качестве. За генерала же фон Пфлянцер-Балтина австро-венгерское Главное командование продолжало цепляться. Только тогда, когда положение дел на фронте стало становиться все более угрожающим, а германское Верховное командование не согласилось и дальше доверять руководству фон Пфлянцер-Балтина немецкие части, левая часть Станиславского фронта была преобразована в 3-ю армию под командованием генерала Кевесса фон Кевессгаза. Задачи же 7-й армии под командованием генерала фон Пфлянцер-Балтина ограничили обороной Карпат. Позже командование этим фронтом передали генералу Гюнтеру фон Кирхбаху.

Однако июньские события на фронте говорили не в пользу этих двух генералов – ни на каком другом участке фронта оборона не просела так сильно, как на тех, которые находились под их командованием. И только доскональное знание обстановки и фронтовых командиров позволило германскому Верховному командованию принять своевременные меры и не допустить разгрома.

Здесь нельзя не отметить, что изменения положения дел на Восточном фронте весьма серьезно влияли на взаимоотношения обоих Генеральных штабов. В частности, они заметно пострадали, когда австро-венгерское Главное командование не