…Зачем эта самая Тамара испортила ему настроение?!

Он вернулся в ординаторскую, опять сел за шкаф и взялся закнигу. Анестезиолог притащился за ним и вовсю флиртовал с Тамарой, и Долгов былрад, что они заняты друг другом.

«И в этот ужасный день, еще утром, Шарика кольнулопредчувствие», – вдруг прочитал он в книге и засмеялся.

– Ты чего, Дмитрий Евгеньевич?

– Это я читаю, – объяснил Долгов и опять засмеялся. Андрейзалез к нему за шкаф, стал тянуть книгу из рук и бросил, когда понял, что этоне анекдоты, а вполне серьезный автор – Михаил Булгаков!..

И тут зазвонил телефон.

– Это вас, – кислым голосом сказала ответившая ТамараПавловна и сунула ему за шкаф трубку. Они очень гордились тем, что у них вординаторской такой современный аппарат, с переносной трубкой!..

– Дмитрий Евгеньевич?..

И никакое предчувствие не кольнуло тогда Долгова, какШарика, и гром не грянул, и затмения не сделалось!..

– Да?

– Меня зовут Алиса Порошина, – сказал голос в трубке. – Вырецензировали мою диссертацию, помните?

– Смутно, – признался Дмитрий Евгеньевич.

– Я понимаю, – сказал голос в трубке. – Вы их, наверное,миллион написали, этих рецензий!.. Вы знакомы с моей подругой, Ирой Мерцаловой.

Дмитрий Евгеньевич согласился, что с Ирой Мерцаловой знаком.

– Она за меня хлопотала, просила вас об отзыве. Я,собственно, звоню поблагодарить вас, – продолжала девушка сердечно. – Огромноевам спасибо, вы очень мне помогли.

Долгов вытянул ногу в шлепанце и посмотрел, не видно лидырки. Вроде не видно.

– Дмитрий Евгеньевич?

– Да.

– Вы… слушаете меня?

– Да.

– Я хотела бы пригласить вас на обед, чтобы поблагодаритьлично. – Тут Долгов перестал рассматривать свой носок. – Ну, или на кофе, еслиу вас нет времени! Когда вы можете?

В приглашении «на обед или на кофе» было некоенеправдоподобие, как в том самом джипе, который Долгов рассматривал избольничного окна. Какие-то другие люди, живущие другой, возвышенной итаинственной жизнью, могли ни с того ни с сего приглашать друг друга «на кофе»,но к нему, Долгову, это вряд ли имеет отношение!.. Он только что сделал большуюоперацию, его «жигуленок», считай, развалился на составные части, жена неустает напоминать, что «семья голодает», – это неправда, но она все равнонапоминает! – перспективных больных у него нет и не предвидится, и ТамараПавловна полчаса назад с пеной у рта доказывала ему, что он неудачник!..

– Простите, – сказал Долгов весело, – Алиса, да?.. Алиса, выуверены, что нам с вами надо пить кофе?

Из телефонной трубки прямо ему в ухо ощутимо повеялохолодком, и Долгов вдруг устыдился. А все Тамара виновата, наседавшая на негосо своим бюстом и сочувствием!..

– То есть, – пробормотал он, – я хотел спросить, вы на самомделе хотите пить со мной кофе?!

Девушка в трубке – Алиса, да?.. – старательно, сердечнымголосом повторила, что хотела бы лично поблагодарить многоуважаемого доцентаДолгова Дмитрия Евгеньевича за то, что он потратил на нее и ее диссертацию своедрагоценное время.

Эту старательную сердечность тона Долгов оценил.

Кофе?.. А, черт возьми, пусть будет кофе! Летнее кафе,плотная тень полосатого зонта, подтаивающее в вазочке мороженое, незнакомка,осчастливленная его отзывом, – хоть кого-то он смог осчастливить!..

Они договорились на послезавтра, и встречу она назначилагде-то в центре, и Долгов еще некоторое время раздумывал, чем именно – вфинансовом смысле! – ему может угрожать кофе на двоих в центре Москвы. Ничегохорошего не получалось, но послезавтра вроде бы на кафедре должны датьзарплату. Эта самая зарплата в иностранном эквиваленте равнялась пятидесятидолларам, но на две чашки кофе должно хватить, провались оно все пропадом!..

А потом про неведомую диссертантку Алису он позабыл, потомучто явился заведующий отделением вместе с одним из ведущих хирургов, и стали«делить больных».

Эта процедура повторялась из раза в раз. Все поступившиеистории болезней приносили на сестринский пост, откуда их забирали вординаторскую – ну, чтоб уж не совсем на глазах у больных! – и «делили». Самых«перспективных», то есть тех, кто потенциально мог что-то заплатить за операциюи лечение, забирал заведующий. Менее перспективные, но все же чего-то стоящие,доставались ведущему хирургу. Остальных делили между Долговым и парочкой такихже недотеп. Долгов в «дележе» никогда не участвовал – во-первых, ему было не почину, а во-вторых, брезговал сильно.

Он совершенно точно знал, что если работать, как одержимому,если не отказываться ни от чего, оперировать много и регулярно, и при этом ещевсе время учиться – медицина ведь не стоит на месте, и то, что вчера казалосьневозможным, сегодня вполне может сойти за рядовой случай! – вот тогда ему,может быть, и не понадобится никакая «дележка»!

Как там говорится?.. Не покупается доброе имя, талант илюбовь? Про любовь Долгов был не слишком осведомлен, но в свой талант иупорство верил, а доброе имя нужно заработать. Вот Долгов и зарабатывал его изовсех сил.

Иногда устройство медицинского мира его ужасало, иногдавеселило, иногда, как и большинство врачей, он сетовал на развал медицинскойшколы, на отсутствие денег, на то, что сколько-нибудь стоящие врачи разбегаютсякто куда – кто в представительства иностранных фармацевтических компаний, кто вчастные клиники, кто в аптеки! Анестезиолог Андрей Петрович Курков, к примеру,в те времена, когда совсем ничего не платили, подрабатывал на «развозе»,развозил на запаленном маленьком грузовичке бинт и вату по аптечным пунктам вразных концах Москвы. Иногда, когда уставал особенно сильно, Долгов ненадолгопереставал верить в то, что все как-нибудь переменится, наладится, устроится, ибудущее представлялось ему уродливым и темным, как на картинах Босха, и онпонимал, что эта вязкая гуща не провернется никогда, и он утонет, погибнет,задохнется в болоте, – и остальные, кто на самом деле немного понимает в том,как лечить людей, и искренне хочет это делать, утонут и задохнутся тоже!..

Но ему даже в голову не приходило бросить медицину! Он зналсовершенно точно, что не приспособлен ни для чего другого. Из него не выйдетбизнесмена, банкира или ловкого торговца недвижимостью. Вряд ли он такжепреуспеет на ниве продажи бензина, алюминия, вторсырья и подержанныхавтомобилей. А впрочем, если и преуспеет, это будет уже какой-то совсем другойДолгов, может быть, даже лучше прежнего, но все равно, не тот, не тот!..

Его жена, как-то моментально превратившаяся из смирнойпровинциальной врачишки в столичную уверенную в себе даму от медицины, былаубеждена, что он просто «не хочет». Не хочет зарабатывать деньги, не хочет«водиться» с нужными людьми, не хочет заботиться о семье и, соответственно, облагосостоянии этой самой семьи, не хочет переходить в престижную и богатуюбольницу! Маму с поезда встречать и то не хочет, все отговаривается тем, что унего какое-то заседание на кафедре, вот и выходит, что заседание ему важнеемамы!..