РУКИ МЕХАНИКА

МОГУТ СОТВОРИТЬ ЧУДО!

Продавец в серо-зеленом плаще кивал и уклончиво улыбалсямолодому парню в красной шелковой куртке, который с жаром ему что-товтолковывал. Они стояли у синего «Мустанга», страдающего неизлечимым ракомкрыльев. Парень что-то яростно прокричал и хлопнул рукой по водительскойдверце. В воздухе поднялось облачко ржавой пыли. Продавец пожал плечами ипродолжал улыбаться. «Мустанг» продолжал стоять на месте, с каждой секундойстановясь немного старее.

В центре стоянки был расположен гибрид конторы и гаража. Он припарковалсвою машину и вышел на стоянку. В гараже был автоподъемник, и сейчас на немстоял старый «Додж» с огромными плавниками. Из-под него вышел механик, неся начерных от смазки руках глушитель.

– Эй, мистер, здесь нельзя ставить машины. Так вы будетевсем мешать.

– Где же мне поставить машину?

– Объезжайте вокруг и поставьте ее за магазином, еслисобираетесь зайти в контору.

Он стал объезжать вокруг здания, медленно продвигаясь вузком проходе между ржавой гаражной стеной и рядами машин. За гаражом онпоставил машину на стоянку и вышел. Резкий, пронизывающий ветер заставил егопоежиться. После тепла машины холод показался особенно колючим, и у него чутьслезы не потекли из глаз.

За гаражом располагалась автомобильная свалка. Она занималамногие акры и представляла собой удивительное зрелище. С большинства машин былисняты еще пригодные к употреблению детали, и теперь они стояли на ободах илиосях, словно жертвы какой-то ужасной чумы, которая оказалась настолькозаразной, что их даже не сумели дотащить до могил. Пустые глазницы пристальнонаблюдали за ним.

Он вернулся обратно. Механик устанавливал глушитель.Открытая бутылка кока-колы шатко стояла на пирамиде старых шин справа от него.

– Мистер Мальоре у себя? – спросил он у механика. Общение смеханиками всегда заставляло его чувствовать себя последним идиотом. Он купилсвою первую машину двадцать четыре года назад, но до сих пор, разговаривая смеханиками, он казался самому себе прыщавым подростком.

Механик глянул на него через плечо и некоторое времяпродолжал орудовать своим гаечным ключом.

– Да, и он, и Мэнси, – отозвался он через неопределеннодолгое время. – Сидят у себя в конторе.

– Спасибо.

– Да ладно, чего уж там.

Он вошел в контору. Стены были обиты пластиковыми панелямипод сосну, а пол был покрыт грязным линолеумом в красно-белую клетку. Тамстояло два старых стула, между которыми на полу лежала кипа старых потрепанныхжурналов – «Жизнь на природе», «Поле и река», «Величавый Челн» и прочие в этомже роде. На стульях никто не сидел. В комнате была еще одна дверь, по-видимому,ведущая во внутренние помещения, а слева стояла небольшая кабинка, похожая натеатральную кассу. Там сидела женщина, что-то подсчитывавшая на арифмометре. Заухом у нее торчал желтый обгрызенный карандаш. Пара арлекинских очков на нитке,унизанной горным хрусталем, висла на ее чахлой груди. Он подошел к ней, слегканервничая. Прежде чем начать разговор, он облизал пересохшие губы.

– Простите.

Она подняла глаза.

– Да?

У него возникло безумное желание выпалить:

Я пришел сюда повидать Одноглазого Салли, сучка драная, такчто давай, шевели задницей.

Вместо этого он сказал:

– У меня назначена встреча с мистером Мальоре.

– Вот как? – Пару секунд она придирчиво его осматривала, апотом порылась в каких-то бумажках, лежавших на столе рядом с арифмометром.Наконец, она нашло то, что искала. – Ваша фамилия Доуз? Бартон Доуз?

– Верно.

– Заходите. – Она раздвинула губы в улыбке, а потом вновьвзялась за арифмометр.

Он очень сильно нервничал. Разумеется, они поняли, что оннаврал им с три короба. Судя по вчерашнему разговору с Мэнси, они вели по ночамчто-то вроде нелегальной торговли, не выплачивая с этих сделок налоги. И онизнали, что он об этом знал. Может быть, лучше выскочить за дверь, прыгнуть вмашину и ехать сломя голову в контору к Монохану, чтобы успеть перехватить егоперед тем, как он отправится на Аляску, в Тимбукту или куда-нибудь еще.

Ну, наконец-то, – воспрял Фредди. – Наконец-то в тебепроснулась хотя бы крупица здравого смысла.

Но, несмотря на протестующие вопли Фредди, он подошел кдвери, распахнул ее и шагнул в кабинет. В кабинете было два человека. Тот, чтосидел за письменным столом, был ужасно толст и носил очки с сильными линзами.Другой был тонок, как бритва, и одет в телесно-розовый спортивный костюм, и этонапомнило ему о Винни. Он склонился над письменным столом. Оба они разглядываликаталог Дж. К. Уитни.

Они подняли на него глаза. Мальоре улыбнулся ему из-застола. За толстыми стеклами очков его глаза казались смутными и огромными,словно желтки сваренных без скорлупы яиц.

– Мистер Доуз?

– Совершенно верно.

– Рад, что вы зашли. Не возражаете, если я попрошу васзакрыть дверь?

– О'кей.

Он закрыл дверь. Когда он снова повернулся к ним, Мальореуже не улыбался. Не улыбался и Мэнси. Они внимательно смотрели на него, и емупоказалось, что температура в комнате понизилась как минимум градусов надвадцать.

– Ну, ладно, – сказал Мальоре. – Выкладывай, что за дерьмоты тут нам подсовывал.

– Я хотел с вами поговорить.

– За разговоры я денег не беру. Правда, это относится кнормальным людям, а не к таким засранцам, как ты. Ты позвонил Питу и наплел емувсякого дерьма по поводу двух никогда не существовавших «Эльдорадо». –Выкладывай все по-хорошему, мистер. Чего ты хотел этим добиться?

Стоя у двери, он сказал:

– Я слышал, что вы занимаетесь торговлей, ну, продаетекое-что.

– Да, это верно. Машины. Я продаю подержанные машины.

– Нет, – сказал он. – Я имею в виду другое. Ну, к примеру… –Он оглядел стены, обитые панелями под сосну. Бог его знает, может быть здесьповсюду понатыканы подслушивающие устройства. – Ну, такие разные вещи, –выдавил он из себя слова-калеки.

– Какие такие вещи? Ты имеешь в виду наркотики, грязныхшлюшек и все такое прочее? Или, может быть, ты хочешь прикупить пушку, чтобыкокнуть свою жену или своего босса? – Мальоре увидел, как он вздрогнул, и грубозасмеялся. – А это было неплохо, мистер. Совсем неплохо для такого говнюка, какты. Здорово ты разыграл сценку «А вдруг это место прослушивается?» Наверное,вас этому учат на первом курсе в полицейской академии, верно?