class="p1">— Правда, они стали пугливы из-за всех этих бед, что обрушились на нас, — грустно добавил Азазель.

— Вам нас не обмануть, если что, я сразу это просеку! — предупредил Сидор.

— И что ты сделаешь? — с вызовом усмехнулся Азазель.

— Я стану твоим кошмаром, блохастый, — обнадеживающе пообещал Сидор.

Азазель задрал голову и весело расхохотался, жутковато оскаливая кошачью пасть.

— А мы с тобой подружимся, приятель, когда все наладится, я буду прожаривать тебя особенно тщательно.

— Вот, — обратился Белиал к Варе, показав на широкую, сплетенную из паутины циновку у их ног. — Положите парня сюда. Черти прибудут через пару минут.

— Спасибо вам, — искренне поблагодарила девушка и все же при упоминании о чертях поежилась, уж больно страшных и злых существ описывала ей маменька, пугая её за проказы.

— И еще, Варя, — смущенно добавил демон, от избыточных эмоций его золотые волосы исчезли под паучьим коконом, как будто он надел бандану. Белиал, помявшись, протянул ей платье. — Это в качестве извинений за то, что хотел вас ударить. Надеюсь, вам подойдет.

Варя, которая все это время ужасно смущалась своего неподобающего вида, с восторгом рассматривала подарок. Свободного кроя платье, сплетенное из тончайшей паутинки красного и черного цвета, казалось самым лучшим нарядом на свете. Когда она подняла глаза, чтобы еще раз поблагодарить Белиала, демонов рядом уже не было. Она заметила их идущими одними из последних в колонне.

— Похоже, у меня появился соперник, — непонятно прокомментировал Сидор.

Из-за стены вышли два черта. Они, переминаясь с копытца на копытце, то ли вопросительно хрюкнули, то ли гавкнули. Вопреки опасениям Вари, черти оказались милыми животными, похожими на хрюшек, собак и козлят одновременно, но намного сообразительней. Варя даже рискнула погладить одного из них, на что местный зверь отреагировал одобрительным хрюком.

Черти осторожно положили Матфея на циновку и, взявшись за ручки с обеих сторон, взглядом выразили готовность нести груз куда следует.

Варя зашла за валун и стала одеваться. Впервые за долгое время, прикрыв срам, она могла вздохнуть свободно. Оказалось, что вернуть себе чувство собственного достоинства, можно с помощью обычного платья. Варя улыбнулась собственной причуде.

Они с чертями замкнули колонну демонов. Вскоре возле Вари с Сидором стал вертеться Егорушка.

— И что это значит — прожаривать особенно тщательно? — как будто про себя забубнил Сидор.

— Это значит, что Азазелюшка будет мучить тебя с особой тщательностью, — любезно пояснил Егорушка.

Старик властно протянул руку, и Варя, не посмев ему отказать, отдала маленькую, говорливую душу Сидора Богу. Сидор не возражал, продолжая, как ни в чем не бывало, пылать негодованием на демона.

— Так я и знал, что ничего хорошего это не означает, — удрученно буркнул Сидор. — Кошак облезлый, еще посмотрим, кому из нас от этого хуже будет.

— Тебе будет лучше, — уверенно заверил Егорушка, — обычно хорошо прожаренные души долго в аду не задерживаются и скоренько возвращаются обратно на землю за еще одним шансом. Это большая честь, если демон берет на себя труд о твоей душе.

— Значит, у меня будет еще шанс все исправить, — едва слышно прошептал Сидор.

Варя впервые за все время разглядела и страх, и горечь, и боль под маской шута. Ей стало жаль Костю, и она тихо ответила ему.

— Да, все еще будет.

***

— Матфей! Очнитесь, Матфей! — голос зовет издалека. Он манит в весну. — Ну же, очнитесь!

Матфей поддается и идет на зов. Но вместо весны его встречают жар и песок пекла. Голова трещит, во рту сухо — ощущение, как с глубокого похмела.

Продрал глаза и, убедившись, что он по-прежнему в аду, почувствовал себя в очередной раз вероломно обманутым. Обиженно застонал и, вновь закрыв глаза, скороговоркой стал внушать себе желаемую действительность.

— Это все бред. Я дома. Я дома, мне чудится фигня. Просто перепил вчера.

— Матфей, ну, пожалуйста, нужно идти, за нами погоня! — попросила Варя.

Ей трудно было отказать. Хотелось тут же сделать все, что она пожелает, только бы угодить. Но это как раз и играло против нее, действуя на поперечную натуру Матфея, как красная тряпка на быка.

— Да кому мы нужны, — с напускной легкостью отмахнулся Матфей от пленительной мольбы девушки.

— Хватит с ним сюсюкать! По дороге вникнет в суть! Поднимайся! — рявкнул поблизости раздраженный голос Белиала.

Матфея оторвали от земли и, хорошенько тряхнув, бесцеремонно подняли на ноги. Придя в себя, Матфей хотел было задать паукообразному демону перцу, но тот уже растворился в толпе своих сородичей. А перспектива всматриваться в уродские физиономии демонов, чтобы найти самую наглую, Матфею не улыбалась.

Встревоженная Варя виновато поглядывала на ковыляющего рядом Матфея. То ли после Егорушкиного снадобья, то ли от жары или из-за того и другого — каждый шаг давался ему через усилие.

Варя же напротив, будто не шла, а парила над песком, легкая, воздушная, грациозная. На ней было надето чудесное платье, которое подчеркивало идеальные формы.

Интересно, где успела нарыть? Он поймал себя на том, что любуется ей.

Наверное, в главном он действительно похож на отца. В то время, как девушка всей жизни страдает на земле, угодив в лапы непонятно кого, он здесь заглядывается на ведьму. Матфей автоматически посмотрел на отцовские часы. Со стрелкой творилось черти что. Она как бешеная крутилась по циферблату.

Матфей методично стал оправдываться тем, что ситуация с Варей, это не то же самое, что было у отца с мамой. Начать хотя бы с того, что они с Аней на данный момент даже не в отношениях.

Варя же была с ним во снах, чуть ли не с самых пеленок. Он всегда считал её неотъемлемой частью себя, чем-то вроде игры подсознания, пресловутой музой, вдохновлялся ею, вписывал в сюжеты своих иллюзий, мысленно говорил с ней. Он никогда бы не поверил, что есть такая девушка на свете, что состоит она из плоти и крови.

Его чувства были сродни тому, что испытывал Сидор к Натали Портман. Будучи горячим поклонником фильма и комикса «V — значит Вендетта», он рисовал маску и Натали, где надо и не надо. Иногда откровенно плел какую-то чушь, что вырастет и женится, если не на Портман, то на похожей на неё — Кире Найтли.

Всю жизнь Варя для Матфея была сродни Сидоровской недосягаемой Портман — надуманной и от того совершенной. И теперь он не знал, что делать с тем, что мечта вдруг стала воплощаться в реальность. Плата за эту мечту вносилась из кошелька другой. Вносилась из фонда мечты под названием — Аня. Ему казалось, что он предает, хотя это было иррационально, хотя вся логика