И поводы эти самые на удивление редко бывали приятным, гораздо чаще как раз наоборот.

Широкий квадрат брусчатки главной площади академии разметили так, чтобы по каждой его стороне мог полностью выстроиться один из факультетов. Вот они и выстроились.

Прямо перед входом в административный корпус ровным строем встал военно-тактический факультет, оживляя хмурые утренние краски яркими темно-красными мундирами. Напротив — синие кители дипломатов. По двум боковым сторонам, тоже друг перед другом, замерли зеленая шеренга медиков и серая инженеров.

Подчеркивая официальность мероприятия, на пронизывающем утреннем ветру полоскались и четыре факультетских флага: алое с черным мечом по диагонали у генералов; синее с тремя серебряными жезлами над дипломатами; широкая чаша, густо увитая зелеными листьями для медиков; и три черных ядра в желтом поле возле выстроившихся инженеров. Все это воспринималось бы впечатляюще и торжественно, если бы кадетам не было так нервно.

Первым делом Пепел скосил глаза налево, выцепил в серой шеренге тонкую девичью фигурку, ростом, кстати, не уступавшую большинству парней, и слегка успокоился. Затем присмотрелся к строю напротив и встретился глазами с Роши. Но тут же охренел, разглядев неподалеку физиономию одного из дружков Гарлата, расцветшую невиданной красоты и сочности фингалом.

«Твааааю ж… — выдохнул он про себя. — Интересно, чье это рукоделие, Нокса или Рин? Впрочем, какая разница? Старались-то наверняка оба…»

— Кадеты! — отвлекая от посторонних мыслей, пронесся над площадью раскатистый и сочный бас декана генералов господина Брашта. Одного звука этого голоса оказалось достаточно, чтобы мгновенно вернуть курсантов к делам грешным и насущным.

И тут же, словно по команде, стих утренний ветер, отпустив на свободу лениво обвисшие факультетские штандарты, и выстрелило прямо в глаза поднявшееся из-за горизонта солнце. Опять же как по команде. Пепел заподозрил бы режиссуру, будь такое возможно, настолько эффектным оказалось совпадение.

— Курсанты славной академии Шант Эли, — уже тише, но не менее пафосно продолжил Брашт, не иначе как из-за громовых обертонов своего голоса получивший среди кадетов прозвище Гроза. — Сегодня мне поручено напомнить вам о нескольких важных вещах, которые, судя по тому, что у нас происходит, забыты вами глубоко и надежно.

Начало Пепла обнадежило — такие вот общие слова об общих вещах его обычно не напрягали. Лишь бы господин декан вдруг не надумал перейти к конкретике — вот это уже заканчивалось нехорошо. Чаще всего.

А тот тем временем продолжал:

— Первое и главное — до конца учебного года всего чуть больше недели, до выпускных экзаменов, соответственно, чуть меньше. Так что для тех, кто сомневается в своей способности их сдать, остается, считай, последний шанс. На то, чтобы наверстать упущенное, подтянуть неподтянутое и заверить преподавателей в своей полной лояльности. Последнее особенно касается тех, кто успел нажить себе среди нас, своих наставников… нет, не врагов. Но возможно излишне строгих критиков.

На этом пассаже Дари расслабился совсем — кому-кому, но ему оно точно не грозило. Все свои хвосты он подобрал давно и надежно, а горизонт в этом плане был чист и безоблачен.

Декан же обвел кадетов особенно пронзительным взглядом, явно собираясь переходить к главному:

— В общем, времени мало, а сделать вам предстоит много. И тем более странно, что в такое напряженное время у кого-то хватает сил и желания еще и развлекаться. Так вот, чтобы поубавить этим кое-кому прыти и излишне хорошего настроения, с сегодняшнего дня и до конца учебного года принято решение удвоить все штрафы и наказания. И разумеется, оставить при этом в силе главное правило академии: любой, кто не сдаст хотя бы один из экзаменов, вынужденно покинет стены Шант Эли. И не важно, по какой причине это случится. Не сдал — на вылет. Никакие прошлые заслуги никого не спасут. Надеюсь, всем все понятно? И поможет нам спокойно закончить этот учебный год.

Р-разойтись!

Последнее слово, прокатившееся над территорией Шант Эли, спугнуло стаю галок, облюбовавших несколько деревьев рядом со стрельбищем, и столь же быстро заставило разлететься по аудиториям и залам курсантов. Примерно с таким же гомоном. Новости оказались не только неожиданными, но и крайне неприятными. Для всех. Потому что в академии действительно не делали различий между кадетами — деньги, связи и титулы оставались за ее порогом. Так что под ударом мог оказаться любой. Н-да. Хорошего это сулило мало.

Пепел решил, что над сложившейся ситуацией стоит подумать. Не спеша, обстоятельно и со вкусом. А пока… Пока просто не подставляться. И ни в коем случае не дать себя подставить. Никому. Ни при каких раскладах. А в том, что такие попытки будут, он был практически уверен. Пророк все же. Пусть и мелкий.

Завтрак в академии сегодня получился несколько суматошным. Обычно растянутый на час, из-за общего сбора он сократился вдвое, и столовая, благодаря массово набившимся в нее кадетам, казалась тесной, маленькой и очень шумной. За длинные столы они усаживались как попало, вперемешку, лишь бы не терять времени. А заодно уж и новости обсудить между порциями старательно запихиваемой в себя каши.

Компания из четырех разношерстных курсантов в самом дальнем углу в этом бедламе не привлекла ни малейшего внимания.

— Ну что, дамы и господа, — тихо и серьезно начал Пепел, придвигая себе две миски с овсянкой на молоке и засыпая ее сверху толстым слоем сахара, — уходим в глубокое подполье согласно всем правилам конспирация. Тех, кто не в курсе, что это, и не сдавал зачет нашему Штопору, проконсультирую лично…

— Пепел, меньше звона, — нахмурился Нокс. — Конкретно, что ты имеешь ввиду?

— На нас открыта охота. На меня и на всех, кто рядом. Первое, что хочу сказать — еще не поздно отойти в сторону. Думаю, вас тут же оставят в покое — все-таки мишень между лопаток у меня. А уж заодно со мной прилетит тем, кто поблизости и не успеет ловко увернуться. Так что вон за тем столом есть места, можете пересесть.

— Про мишень это тебе твой дар нашептал? — равнодушно поинтересовался Роши, столь же равнодушно, но упорно работая ложкой.

— Нет. Мой здравый смысл.

— Угу, — кивнул тот. — Не знал, что у тебя и такое имеется.

— Ты, Красавчик, многое обо мне не знаешь.

— Это и напрягает, — философски заключил он и затих, окончательно переключившись на кашу.

Девушки, лениво ковыряющие в мисках, вообще не произнесли не слова.

Через минуту, когда никто из окружавшей его тройки не двинулся с места, Пепел продолжил:

— Ну раз так,