— Да, вроде, как раз здесь, у нас, ждёт своего… благотворителя, — стояночник усмехнулся в усы. — Я уж думал, не Мадам ли это Делавинь, которая из города. Говорят, она со Смотрителем нынче путается, так, может, как раз его поджидает? — хозяин рассмеялся.

— Всё может быть, — Алиша взглянула на грязную, измученную, настоящую Мадам, сидящую в углу, у огня и массирующую распухшую ногу. — А как выглядит эта дама?

— Да разве разберёшь, Сцинка, этих Мадам. Они не как мы с тобой, простые люди, — стояночник потянулся через прилавок, потрепал Сцинку по её грубой одежке. — Вот так они не одеваются, там всё щёлк да кринолины.

— Ну, а фигура, лицо?

— Фигура загляденье. Такие фигуры пешком по пустыне не ходят. А лицо… — хозяин задумался. — Под вуалькой лицо. Но, нам с тобой на такие лица нечего смотреть.

— Глаза обожжет?

— Чем это?

— Великолепием, судя по всему, — Сцинка посмотрела на лестницу. — Где поселил Мадам?

— Лучшую комнату пришлось отдать. Прости, Сцинка, обычно для тебя держу.

Ничего он не держит, Алиша про себя усмехнулась, мало кто берёт большую комнату и требует ванну воды. Пустует её любимая конура часто.

— Спасибо, что нашёл для меня угол, знаешь, не обижу.

— Твоими стараниями жив, Сцинка, твоими стараниями, — стояночник плеснул ей вина в кружку. Алиша кивнула и выпила. Хозяин этого места, действительно, обязан Сцинке, но далеко не жизнью. По его заказу Алиша убрала его прямого конкурента, планирующего открывать ещё одну стоянку неподалёку. Линней бы это разорило.

Допив, Алиша забрала задремавшую у огня Лавинию и направилась в комнатку под лестницей. Свободна была ещё одна, но уж слишком близко с облюбованной конурой Сцинки, которая в этот раз ей не досталась. Алиша предпочла поселиться под лестницей. Та была стара и скрипела. Если кто-то решит спуститься ночью, Алиша услышит.

То ли вино было крепко, то ли Сцинка устала, а с кроватью и матрасом для неё стояночник расстарался, Алиша провалилась в глубокий сон. И похрапывание Лавинии не помешало.

Проснулась от истошного визга подруги. «Опять? Быть не может. Снится. Ксандро же я убила» — и Алиша, подумав так, чуть было не заснула снова. Но какое-то дикое чутьё, на мгновение сковав её, резко выкинуло Сцинку из сна. Над ней, сбоку, со стороны двери, нависла Мадам… Ада.

Сцинка увидела длинную иглу в её пальцах, поймала руку Мадам, когда игла та уже была в одном дюйме от Алишиного глаза. Вывернула Адениум тонкие пальцы. Та скрежетнула зубами, но не издала ни звука. Любой бы взвыл. Сцинка заметила в рукаве ещё иглы, Адениум как раз сбрасывала их в свою ладонь.

Сцинка, опять перехватив руку с выпущенной иглой, перекручивая Адениум локти, отвела от себя удар. Некоторое время они боролись. Алиша, оказавшись сильнее, теперь держала Аду за обе руки, иглы валялись вокруг, на кровати. Лавиния забилась под одеяло. Ада шипела, Алиша рычала. У неё получилось завести руки Адениум той за спину и перехватить их одной своей левой. Сцинка прижала свою бывшую Мадам к себе.

— Кто послал?

— Гори в аду.

— Хуже, чем в твоём гадюшнике, нигде не будет.

Они так и шипели друг на друга змеями, и Алиша, чувствуя, что слабеет, поспешила достать нож. Ада извивалась и дергалась. Умудрилась укусить. Отпрянула.

— Как тебе? — выдохнула Сцинка. Укусила Пустынная Роза больно, да только к этому Алиша привыкла. Зубы скользнули по слезающей коже. Мадам Ада не ожидала. Глаза её расширились, открытым ртом она, как рыба, ловила воздух.

— Отрава? — съязвила она, успокоясь.

— Мой натуральный вкус, — Алиша поднесла к лицу Адениум нож. — Не мылась давно.

Пустынная Роза пролаяла, закашлявшись.

— Нет создания хуже тебя под землей и под небом.

На губах остались капельки Алишиной крови.

— Лучший комплимент от убийцы, — Сцинка поднесла к горлу Адениум нож. — Кто меня заказал?

— Я не боюсь смерти, — Ада гордо вскинула голову. Руки её продолжали выкручиваться, игнорируя то, что их госпожа состоит из костей. Суставы трещали, Ада билась, Сцинка держала.

— Не вырвешься. Кто меня заказал?

— Всё равно сдохнешь. Не я, так кто-то другой!

— Раньше тебя не сдохну, — Сцинка ткнула ножом в тонкую, сухую кожу на горле Мадам Розы, пустив кровь. — Скажи. Что за Рона мстишь, не поверю.

— Рона не прощу и на том свете, если свидимся. Убийцам один котёл уготован. А на этом свете заплатили за тебя, а кто, не скажу! — Ада расхохоталась. Сцинка сильнее прижала нож.

— Скажешь. Пусть смерти ты не боишься. Но знаю я, что тебе дороже жизни, Пустынная Роза! — Алиша, крутя лезвием, прошлась по шее Мадам выше, к щеке, Адениум взвыла, Алиша почти довела кровавую дорожку до глаза. — Ты боишься шрамов на своём красивом лице. Поверь, я не поскуплюсь на них! Одноглазая Роза, так тебя запомнят, — кончиком ножа Алиша царапнула нижнее веко, закрыла Аде окровавленным лезвием глаз. Та часто задышала, Сцинка, поняв, что держать больше не может, рявкнула:

— Лавиния, рви простынь!

Но подруга не пошевелилась. «Не игла же отправленная в неё попала?» — испугалась Алиша. Можно зарезать Адениум прямо сейчас, пока ещё есть силы, но нужно имя.

— Кто меня заказал? Изуродую так, что на века прославишься, но уже не как Роза!

— Первая подохнешь! — вывернувшись из хватки слабеющей Сцинки, Адениум освободила левую руку, когтями, наотмашь, ударила Алишу по лицу. Сцинка отпрянула, но правой руки ведьмы не выпустила, начала выкручивать. Ведьма Ада успела схватить свою иглу. Алиша опять перехватила её руку. Теперь в дюйме от своей шеи.

— Ловкая, змея! — она вцепилась Аде в запястья. И вдруг заметила на дряхлеющей коже едва проступающий след клейма. Адениум наверняка неоднократно пыталась свести этот знак со своей кожи. — Так ты из того же клана, что и Дарк! Как я могла не знать?

— Никто не знает, — харкнула в лицо Сцинке вместе со слюною Ада. — Я отделилась от них, начала своё дело. Но методы похожи, так ведь? Что он тебе предлагал?

Дарк предложил расплатиться за спасение телом. Подобрался близко, не знал, что и без одежды Сцинка умудрится припасти на себе нож.

Адениум, конечно, в искусстве убийства превзошла свою бывшую семью. Чего ей это стоило?

— Знакомы? — прошипела Сцинка.

— А как же! — прохрипела Ада, — Хороший мужчина, знает, как обращаться с женщинами.

Сцинка устала, чего-то ей не хватало для ярости. И вдруг захлестнуло.

— Старая шлюха ты, больше никто! — она вывернула руку Ады, всё ещё сжимающую пальцами ядовитую смерть и воткнула её же иглу ей в шею.

Мадам Ада широко распахнула глаза. Те вмиг остекленели.