Мазур смотрел во все глаза. Держась на полкорпуса впередисвиты, на вороном коне ехал человек лет сорока – в голубой шелковой рубахе скрученым алым пояском, жемчужно-серой поддевке, таких же шароварах в тонкуючерную полоску, сером картузе и ослепительно сиявших сапогах. Высоколобый, скрупным носом, четко очерченным ртом, чисто выбритый, надменный, но, если можнотак выразиться, в меру надменный – спокойный, властныйX о з я и н... Способный, пожалуй, и в самом делепослать в яму к медведю одним шевелением брови. Мазур вынужден был признать,что столкнулся с сильной личностью. Вот только регалия эта – диссонансом...

Слева на груди у загадочного Хозяина тускло посверкивалаогромная орденская звезда – судя по первому беглому впечатлению, не новодел,подлинная. В солнечных лучах радужно, остро сверкнуло множество мелкихбриллиантов. Неплохо разбиравшийся в таких вещах Мазур опознал звезду АндреяПервозванного – м-да, Хозяин не страдал излишней скромностью даже в маскарадныхиграх...

Мужики и бабы низко кланялись по всем старинным правилам –касаясь правой рукой земли, выпрямляясь далеко не сразу. Пожалуй что в старыевремена въезд барина в деревню мог выглядеть именно так...

Сразу за Хозяином на столь же красивом вороном ехал ещеболее экзотический субъект: горбоносый, с венчиком черных волос вокруг обширнойлысины и роскошной ассирийской бородищей. На нем переливалась алая черкеска сначищенными газырями, а на наборном серебряном поясе висел массивный,серебряный же кинжал – весь в выпуклых узорах, синих, алых и зеленых самоцветах,сущее произведение искусства, гордость хорошего златокузнеца. Когда он проехалмимо, Мазур увидел, что справа у него висит вполне современная черная кобура.

Рядом двигалась личность уже знакомая – тот самый «товарищпо несчастью», оказавшийся «наседкой» белобрысый. На сей раз он красовался втакой же каппелевской форме, какую носил проштрафившийся «штабс-капитан»,только белобрысый то ли имел больше заслуг, то ли запросы у него оказалисьвыше: на нем сверкали золотом старинные полковничьи погоны с двумя просветамибез звездочек. У бедра висела сабля в богатых ножнах, судя по весу, настоящая.

Двое, замыкавшие кавалькаду, особого интереса вовсе непредставляли: очередные верзилы с роскошными усами, один черный, как ворон,цыганисто-казачьего облика, второй – типичная славянская харя. У обоих карабинычерез плечо, пыжатся невероятно...

Взгляд Хозяина мельком скользнул по пленникам, и они сМазуром на миг встретились глазами, словно шилом кольнули друг друга, такоевпечатление. Кузьмич уже сдернул картуз и низко поклонился. Выпрямился, нокартуза не надел, зачастил с подобострастной развязностью балованногоуправителя:

– Рады приветствовать, батюшка-барин, во владениях ваших!Особыми достижениями, скудные, похвастаться не можем, но и без дела не сидели,вас дожидаючись! Соизвольте обозреть нынешний полон, авось, и непрогневаетесь...

– Осмотрел уже, – сказал Хозяин, ловко спрыгивая сседла. – Неплохо, друже...

Как ни удивительно, их разговор вовсе не казался сквернойкомедией – сейчас и здесь все выглядело естественно и вполне уместно... Хозяинсо всей серьезностью принял от девахи каравай, отщипнул пышный кусочек, макнулв солонку и съел, можно выразиться, и с т о в о. Еслиэто и была игра, все присутствующие относились к ней крайне благоговейно...

Вслед за Хозяином отломили по кусочку человек в черкеске ибелобрысый «полковник» (хотя этот, если разобраться, ниоткуда не прибыл,заимки-то он не покидал...) Парни с карабинами к хлебу-соли допущены не были –они стояли, держа в поводу пятерых коней, старательно вытянувшись в струнку.

Хозяин, сопровождаемый «комитетом по встрече» (в лицеКузьмича и доктора, деваха проворно улетучилась куда-то вместе с сыгравшим своюисторическую роль караваем), полковником и бородатым, прошелся вдоль недлиннойшеренги пленников, что твой Наполеон. Мазуру его взгляд не понравился – оченьуж хозяйский, неприкрыто барский – а то, как бородатый озирал Ольгу, непонравилось еще больше. Он моментально прикинул: вообще-то, даже в такомположении можно без особого труда накинуть Хозяину на шею цепь от кандалов,взять в надежный захват, заполучив таким образом отменного заложника – и ужтогда переболтать по душам...

Стоп. Очень уж рискованно...

– Молчи, Кузьмич, – Хозяин жестом остановил Кузьмича,посунувшегося было к нему. – Сам попробую угадать, кто тут геройский майор– это, скажу тебе честно, не столь уж и трудно. Не пузатый же, а у этого –морда типичнейшего холуя, так что выбор невелик... – он указал наМазура. – Вот он, твой майор. Хороший, жилистый, глаза злые, зыркаетвполне несгибаемо... Удачное приобретение. Хвалю, Кузьмич. Что с Мишаней?

– Помер Мишаня, батюшка барин, – скорбно отозвалсяКузьмич. – Поутру. Доктор говорит, ребра у него с одного удара сломались,сердце проткнули...

Казалось, такая новость Хозяина крайне обрадовала – онпосмотрел на Мазура благосклонно и даже поднял руку, собираясь похлопать поплечу, но передумал, чуть повернул голову:

– Ибрагим-Оглы!

– Что, Прошка? – моментально откликнулся тот,придвинувшись и положив руку на кинжал.

– Свести тебя с майором – кто кого?

– Совсем трудно сказать, Прошка... – протянулИбрагим-Оглы. – Смотря как, с чем и где...

– Вот то-то, – кивнул Хозяин.

Странно, подумал Мазур. Очень уж фамильярно этот липовыйкавказец (а он липовый, сомнений нет, довольно неумело имитирует акцент)обращается к всесильному в этих местах барину, но тот не гневается ничуть. Аимя вроде бы знакомое, определенно крутятся ассоциации и иллюзии.Ибрагим-Оглы... Положительно, знакомое имечко. Но с чем оно связано? Почему-тооно как раз связано с П р о ш к о й. Прошка иИбрагим-Оглы, Ибрагим-Оглы и Прошка...

Спокойный голос Хозяина сбил его с мысли:

– Пошли, Кузьмич, поболтаем с дороги. Я доволен, так чтовели всем – водки. Э т и м – тоже. Только смотри, особенно нерасщедривайся, возможно, уже завтра и придется начинать...

Он отвернулся и в сопровождении свиты направился к парадномукрыльцу. Глядя ему вслед, Мазур даже издал от избытка чувств нечто вродегромкого хмыканья – на что никто не обратил внимания, все взоры прикованы кудалявшемуся шествию.

Ну конечно же! Можно было догадаться и быстрее – Мазуру-то,потомственному сибиряку – но впечатлений оказалось много, вот не сразу идопер...

Прошка. Ибрагим-Оглы. Пушка у парадного крыльца. Высоченнаябашня, смахивающая на Эйфелеву, – по идее, она должна бытьсорокасаженной... сколько там в сажени? Ага, в общем-то, на первый взгляд,сходится...

Роман Шишкова. «Угрюм-река». На протяжении многих лет –любимое чтение нескольких поколений обитателей Шантарской губернии. Потому чтоименно в ней действие романа и происходило: шишковская Угрюм-река – это НижняяТунгуска, протекающая километрах этак в трехстах от заимки. А если Мазурнемного и ошибся, то не более чем на полсотни верст. Все сходится, слишкоммногое совпадает...