Сбоку подскочила собака – здоровущая чепрачная овчарка,прямо-таки по пояс Мазуру, хотя он был не из коротышек. Пес – это оказалсякобель – не рычал и не скалил зубы, просто молча сопровождал идущих, двигаясьбесшумно и упруго, словно на пружинках. Повинуясь жесту хозяина, Мазур подошелк тому месту, где стояли чистые тарелки, окруженные серебряными вилками иножами, отодвинул стул перед Ольгой, сел сам. Пес окинул его нехорошим взглядомянтарных хищных глаз, сел меж Мазуром и хозяином и следил за движениями гостясо спокойной готовностью. Выдрессирован прекрасно, отметил Мазур, шансов,пожалуй что, и нет – в случае чего моментально вцепится, а на шум охранавлетит... Ну и ладно, осмотримся пока...

Мазур с хозяином молча разглядывали друг друга. Выяснилось,что хозяин уже начал лысеть, но лысина лишь обнажила огромный лоб, не затронувзатылок. Взгляд цепкий, умный, пронзительный, но на донышке плещется темнаяводица...

По правую руку от новоявленного Громова помещалась личностьстранная и комическая. Блондин с длинными густыми бакенбардами, в костюмедореволюционного фасона и сбитом на затылок черном котелке, ткань не из дешевых– но брюки и пиджак заляпаны разноцветными пятнами, позволяющими точноопределить, чем блондин завтракал сегодня, ужинал вчера и обедал позавчера.Жилет залит подсохшим кетчупом и пахнет пивом, из нагрудного кармана торчитчерная трубка (судя по всему, ее засунули в карман непогашенной, пиджак осыпанпеплом и в паре мест прожжен).

Такие вещи русский человек определяет с лету, даже не пройдяспецподготовки. Мазуру моментально стало ясно, что загадочный блондин началгульбу, пожалуй что, недельку назад и с тех пор не просыхал, как тряпка,которой вытирают стойку в пивбаре. Он сидел, выложив руки на стол, – одинлокоть в тарелке с заливной рыбой, второй философски попирает в лепешкураздавленное пирожное – смотрел на Мазура насквозь остекленевшим взглядом и нерушился на пол только оттого, что его поддерживала высокая спинка иподлокотники. Громко икнул в напряженной тишине и вновь застыл живойиллюстрацией к лекции о вреде алкоголя.

– А это, случайно, не мистер Кук? – непринужденноспросил Мазур у хозяина.

– Неподдельный, смею заверить, – проговорил хозяиннегромким приятным баритоном – Никакой не Кук, правда, зато – американец иинженер. Выполнил все, что требовалось, – и решил я, друзья мои, поставитьэксперимент. Вульгарно говоря, споить. Прекрасно прошло, знаете ли... – онне без гордости покосился на слепого и глухого к происходящему «мистера Кука»,восседавшего соляным столбом. – Теперь могу вам с законным удовлетворениемпредставить: урожденный гражданин США, по тамошней конституции имеющий правостать президентом, и в то же время типичнейший сибирский алкаш, такой, чтолюбо-дорого. Даже белая горячка стала совершенно славянской – чертики, медведи,шишки кедровые языками дразнят... Привык я к нему, болвану. Отпустить наисторическую родину рука не поворачивается – у них же там гражданские свободы иправа личности, сумасшедшие на воле ходят, никто тебя не повяжет, пока на крышуне залезешь и не начнешь из автомата по прохожим палить... При тамошнейвседозволенности он через месяц тапочки откинет при полном равнодушииокружающих, с моста в Гудзонов залив сиганет, только пузыри пойдут... Жалко. Унас ему благостно – когда начнет из-под кровати чертиков горстями выгребать,доктор его живенько приводит в христианский вид за пару деньков, дастотлежаться немного, в баньке как следует попарит, и можно начинать заново...

Все это было произнесено с легкой улыбкой, непринужденно иобаятельно, хозяин словно бы не замечал на гостях тяжелых кандалов,побрякивающих при каждом движении. Мазуру даже стало казаться, будто витающеенад заимкой безумие обрело аромат и ореол, невесомой дымкой окутывающийгорницу... Он зажмурился на миг, встряхнул головой.

– Что же вы, господа, сидите? – спохватилсяхозяин. – Прошу, накладывайте, что на вас смотрит, поухаживайте за дамой,майор, налейте ей шампанского... А сами как, водочки?

Мазур невольно потянулся к блюдам, ибо стол поражализобилием – икра черная и красная грудами высилась в серебряных мисках,разнообразнейшая рыба во всех видах тешила взор коренного сибиряка – осетрина,нельма, омуль, хариус, таймень, ленок – красиво зажаренные мясо и птица,варенье клюквенное, варенье брусничное, грибы всех таежных пород, мелкиеогурчики, помидоры, вазочки с медом...

– Накладывайте даме, – радушно потчевал хозяин. –Купленное здесь, господа мои, только спиртное, да и то вон в тех графинах –домашние наливочки. Прочее же либо произрастало еще сегодня утром на грядках,либо на прошлой неделе по тайге бегало и порхало...

Навалив Ольге на тарелку груду яств – давно известно, чтообильная еда снимает нервное напряжение, – Мазур налил себе в серебряную,вызолоченную изнутри чарочку водки, наколол на серебряную массивную вилкукрепенький соленый рыжик и вопросительно воззрился на хозяина, решив нисколечконе уступать ему в непринужденности – клин клином вышибают...

– Выпьем за приятную встречу, – хозяин поднял своючарочку, опрокинул в рот, чуть поморщившись по русскому обычаю, лениво прожевалогурчик. – А что это у нас мистер сидит?

Он подтолкнул «Кука» локтем в бок и громко спросил:

– Мистер Кук, ты меня уважаешь?

Американец мгновенно очнулся, осоловелыми глазами уставилсяна стол перед собой и с неожиданным проворством сцапал предупредительнонаполненную хозяином стопочку. Держа ее на весу и ухитрившись не пролить никапельки, браво гаркнул:

– Прошка, епит тфоя мать, уважаю?

Выплеснул водку в рот, с царственной непринужденностьюподцепил пятерней заливного, но до рта не донес – замер на миг, пуча глаза,посидел так и медленно-медленно обрушился лицом на стол, повозился,устраиваясь, и мгновенно заснул. Пес метнул на него быстрый взгляд и, должнобыть, успокоенный привычным зрелищем, вновь перенес все внимание на Мазура.

– Пусть себе дремлет, блаженный, – с прямо-такиотеческой заботой сказал хозяин. – Ну-с, пора и представиться? Как васзовут, я уже знаю, а я – Прохор Петрович Громов, владелец здешних мест.Впрочем, что-то мне подсказывает, что вы обо мне хоть краем уха, да слыхали –коли уж знаете моего мистера Кука...

Он произнес все это сос т р а ш н о й серьезностью, так веско, чтоМазур понял звериным чутьем: за этим столом многое можно себе позволить,распускать язык, как угодно – но угодишь, пожалуй, к медведю в яму за малейшиесомнения в личности «Громова»... Определенно. И потому Мазур не дрогнул ниединым мускулом лица, чуть подтолкнув под столом ногой Ольгу, – но онатоже сидела с вежливо-каменным лицом, молодчина...

Хозяин испытующе смотрел на них. Массивная орденская звезда,бог ведает от кого перешедшая по наследству, заметно оттягивала полу поддевки,и над левой ключицей виднелась светло-коричневая кожаная полоса подмышечнойкобуры. Мистер Кук вдруг завозился, не поднимая головы и не открывая глаз,громко забормотал что-то по-английски, кажется, извещал, что заседание советаменеджеров считает открытым – потом в голос заорал: