и услышал, как Джейкоб с облегчением выдохнул. Но Адам вдруг подбросил пистолет под самый потолок и, круто развернувшись, ринулся к раскрытой балконной двери.

По комнате прокатилось протяжное «Не-е-ет!».

Джейкоб рванул за парнем.

Их навсегда разделила всего пара секунд, которых не хватило, чтобы схватить брата за одежду и втащить обратно.

Джейкоб опустошенно смотрел на тело. На лучшего друга. На брата. Душераздирающий крик затопил квартал и еще долго носился эхом по его витиеватым улочкам.

* * *

Наши дни

– После этого я сразу позвонил Феликсу. Тот примчался уже в отделение реанимации и лишь краем глаза успел увидеть Адама. Он… он умер на операционном столе от разрыва внутренних органов, множества переломов и потери крови. Мы не сумели попрощаться с ним, – охрипшим голосом закончил Джейкоб.

Его шею будто засунули в петлю – он не мог больше выдавить ни слова.

Джек поднял того за шкирку так, что рыжеволосый подумал, его снова ударят, и испуганно сжался – сил на сопротивление не осталось. Однако вместо этого он почувствовал крепкие объятия.

– Извини, что заставили тебя пережить это снова. – Джек похлопал его по спине и отстранился.

– Сначала мы отнеслись к тебе с недоверием, но пойми, это наша работа, – добавил Арт.

И Джейкоб понимал. Он пробыл в этой среде достаточно, чтобы понять принципы Предвестников и, привыкнув к методам Феликса, невольно ожидал подобного отношения и от других избранных. Однако винил во всем только Лукаса – Нулевой не вызывал в нем теплых чувств.

– Ты знаешь что-нибудь про артефакт? – поинтересовался тот.

– Не больше вашего. Нужно найти Фели… Предвестника Смерти, тогда вы найдете и ответы на свои вопросы.

– А что насчет его мотивов? Вы были знакомы достаточно долго, чтобы понять ход его мыслей, – продолжал допытываться Предвестник.

– Я думал над этим, но… ничего стоящего.

– Расскажи, а стоящая мысль или нет, решаю я.

– Ладно, – вздохнул Джейкоб. – У меня есть два варианта: первый – он сошел с ума от горя и решил стать преступником, используя артефакт, но я отказываюсь в это верить; и второй – у Ликса есть план, о котором я ничего не знаю.

Лукасу явно было что сказать на это счет, но он решил не обнажать ход своих мыслей и с подозрением спросил:

– Если ты ничего не знал, то как догадался, что Седьмой направляется к нам?

– Буквально вчера он показал мне письмо, которое отправил ему Адам. Там он упоминал Нулевого. Как я понял, изначально они хотели найти артефакт или же информацию о нем, чтобы отдать тебе. Поэтому и примчался сюда.

– Логично.

Лукас глянул на часы: два ночи. До приезда остальных еще минимум четыре часа.

– Учитель, приготовьте перекусить, пожалуйста. Я иду на патруль до трех часов, Арт ищет информацию про артефакт, Джек обрабатывает раны рыжика и приглядывает за ним, пока я не вернусь с патруля. Кевин, ты идешь со мной. Надо поговорить. В три ночи все ложитесь спать, даже если я не вернусь. Это приказ.

– Лукас, пусть Джек тоже пойдет патрулировать, – запротестовал Кевин.

– Третий, – Предвестник был чем-то недоволен, – это приказ, а не тема для обсуждения. Выполнять.

Все разом кивнули и разошлись по квартире, чтобы приступить к своим задачам.

– Иди на крышу и жди меня там, – бросил он Кевину, после чего подошел к Пэй Шеню. – Учитель, вы все это время хотели что-то сказать?

Мужчина слегка улыбнулся.

– Ты как всегда проницателен.

– Так в чем дело?

Китаец наклонился ближе, чтобы Джейкоб не расслышал:

– Ты потерял силу?

Лукас хотел бы возмутиться, но энергии на это не осталось, а потому лишь раздраженно бросил:

– О чем это вы? Я в норме.

– Как знаешь. Но не переходи черту в своем желании стать сильнее. Это плохо закончится. Ты не сможешь защитить их, если вернешься хоть на пару рубежей назад.

– Этого не произойдет. Только не со мной, – отрезал он, подавляя зарождающуюся в сердце тревогу, прежде чем выпрыгнуть из окна.

Ночь была прохладная и безветренная. На самом краю крыши сидел парень с русыми волосами. Он так и оставался в одной футболке, отчего на фоне темного неба выглядел как одинокий белый призрак.

Лукас подкрался совершенно бесшумно, но напарник все равно заметил и обернулся. Нулевой недовольно буркнул:

– Твоя ветровка слишком шумная, смени на другую.

– Плохому танцору и туфли мешают. – Уголки губ Лукаса слегка приподнялись.

– Это что за выражение? Я такого еще не слышал.

– Русская поговорка. Что-то вроде наших идиом.

– Интересная. Ты все никак не оставляешь попыток выучить русский?

Кевин проигнорировал вопрос. Он никогда не утруждал себя разговорами, поэтому очень часто выдавал обрывочные фразы, по которым было тяжело понять, о чем он говорит. Так и сейчас, подумав про себя, парень спросил:

– Что-то не так? – подразумевая, что Нулевой задержался в квартире.

– Нет, ерунда. Есть вещи поважнее, – с нажимом ответил тот.

– Например?

– Кевин, скажи на милость, кто я, по твоему мнению? – Лукас сел рядом и, повернув голову, строго посмотрел в холодные голубые глаза.

Третий слегка нахмурился. Не такого вопроса он ожидал.

– Мой лучший друг.

– Просто лучший друг? – будто бы разочарованно протянул парень.

– Да. Если пожелаешь, то брат.

– Но это не совсем так. В первую очередь я твой лидер, Кевин. – В его голосе появились нотки стали и раздражения. – А мои слова – не тема для обсуждения за чашечкой чая. Это приказы. Ты должен повиноваться несмотря ни на что.

Кевин молча кивнул.

– Я же вижу, что ты хочешь поспорить. Давай.

– Ты был в опасности сегодня. Я не мог тебя бросить. И парни тоже не стали бы. Если бы не я возразил, так это сделали бы они.

– Не мог бросить? Дурень, разве ты не видел, что Арт и Джек поперлись за тобой прямиком в эпицентр? Ты для них пример, они повторяют за тобой. Учитывай это и бери ответственность. А еще ты подрываешь мой авторитет своим непослушанием.

Кевин всегда выглядел устрашающе, но рядом с другом становился похож на большого хмурого щенка.

Лукас тяжело выдохнул и замолчал. Он не любил быть таким прямолинейным и грубым. Кевин снова не произнес ни слова.

– Эй, – смягчился Нулевой, – что бы я делал, если бы вы все пострадали? Дурачье, вот ты кто! Такой серьезный с виду, а повел себя как подросток. И тебе следует думать не только о себе, но и о команде.

Лукас мог бы еще долго браниться, но Третий не выдержал его напора и произнес то, что принудило лидера замолчать:

– Потому что ты был в беде.

Тот не нашел, что ответить и как съязвить.

Кевин