— Надеюсь, у того, другого меня, в Кашфе, кто-нибудьоткрыл пиццерию… Я бы заскочил за парой ломтиков.

— Не возражаю — если эта пиццерия там есть.

— Как ты думаешь, когда это наказание отстанет от меня?

— Не знаю, Люк.

— Я к тому, что нельзя же и дальше так пить твою кровь.А что там со мной — вторым?

— По-моему, я могу предложить тебе дело, котороеразрешит эту проблему, — сказал ему Корвин. — На время, во всякомслучае.

Деревья теперь несомненно были деревьями, туман — настоящимтуманом, слегка подрагивающим. Ветровое стекло подернулось влагой.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Люк.

— Одну минутку.

В тумане появились просветы, и в них стал виден настоящийпейзаж. Внезапно я осознал, что еду, собственно, не по дороге, а по довольноровному участку земли. На всякий случай я еще снизил скорость.

Тут изрядный кусок тумана растворился или улетел, обнаживгромадное дерево. А еще участок земли, будто пылающей. Знакомое чувство вызывалэтот фрагмент…

— Это здесь твой Образ, не так ли? — спросил я,когда вокруг еще немного прояснилось. — Фиона однажды проводила меня сюда.

— Да, — последовал ответ.

— И его подобие — та штука, которая схватилась соЗнаком Логруса на кладбище, — и провело нас через туннель?

— Да.

— Тогда… он тоже обладает разумом, как Образ Амбера,как Логрус…

— Точно. Припаркуйся вон там, у дерева.

Я повернул руль и направился к ровному месту, которое онуказал. Пелена по-прежнему обволакивала окружающее пространство, но совсем нетакая тяжелая и всеобъемлющая, как на дороге, по которой мы ехали. Это мог бытьсумрак, вызванный туманом, но отблеск эксцентричного пути прояснял вечернюютусклость нашего чашеобразного мира.

Когда мы выкарабкивались наружу, Корвин сказал Люку:

— Призраки Образа долго не живут.

— Это я понял, — отозвался Люк. — Ты знаешькакие-нибудь ухищрения для оказавшихся в такой ситуации?

— Я знаю их все. Приходится знать, как говорится.

— А?

— Папа?.. — вымолвил я. — Ты подразумеваешь…

— Да, — ответил он. — Мне неизвестно, гдеможет быть мой первоначальный вариант.

— Ты тот, с кем я повстречался тогда? Тот, кто недавнобыл в Амбере?

— Да.

— Понимаю. Но ты не кажешься таким, как другие, с кем явстречался.

Он протянул руку и сжал мое плечо.

— А я не такой и есть, — произнес он, бросиввзгляд в сторону Образа. — Я начертил этот узор и я единственный, ктопрошел его. Следовательно, я единственный, призрак которого он может вызвать.Кажется, и он рассматривает меня несколько иначе, нежели просто с утилитарным вниманием.Мы можем общаться, в известном смысле, и он, похоже, склонен уделять энергию,необходимую для моего поддержания, уже весьма длительный срок. У каждого из насесть собственные замыслы, так что выглядит все это симбиозом. Я так понимаю,что призраки Образа Амбера или Логруса по природе своей куда более эфемерны…

— У меня такое же впечатление, — заметил я.

— …кроме одной, которой ты помог, за что я тебепризнателен. Она теперь под моей защитой, столько, сколько понадобится. —Отец отпустил мое плечо, затем добавил: — Я еще не был должным образомпредставлен твоему другу.

— Извини. Плотный график. Люк, позволь представить тебямоему отцу, Корвину из Амбера. Сэр, Люк, собственно, известен как Ринальдо, сынтвоего брата Бранда.

Глаза Корвина на мгновение расширились, затем сощурились,изучая физиономию Люка, и он протянул руку.

— Приятно встретить друга моего сына, а такжеродственника.

— Я тоже рад знакомству, сэр.

— А я-то думал, что в тебе кажется таким знакомым…

— Сходство скорее внешнее, если вы это имеете в виду.Может быть, даже этим все и ограничивается.

Папа рассмеялся:

— И кде вы познакомились?

— В колледже. В Беркли.

— Где же еще может сойтись пара наших! Уж конечно не вАмбере, — сказал отец, поворачиваясь, чтобы оказаться лицом к лицу сосвоим Образом. — Я еще вытащу из вас всю эту историю. Но теперь пойдем сомной. Я хочу представить вас сам.

Он направился к светящемуся созданию, а мы последовали заним. Мимо редкими клочьями проплывал туман. Если не считать звука наших робкихшагов, вокруг царило полное безмолвие.

Подступив к краю Образа, мы замерли и пристально огляделиего. Это был изящный узор, слишком большой, чтобы разом окинуть взглядом; весьего облик, казалось, лучился силой.

— Привет, — сказал Корвин. — Я хочупредставить тебе моего сына и моего племянника, Мерлина и Ринальдо… Хотя, мнекажется, ты уже знаком с Мерлином. У Ринальдо есть загвоздка. —Последовала долгая пауза. Затем отец произнес: — Да, верно. — И ещепогодя: — Ты действительно так думаешь? — И: — Ладно. Конечно, я передамим.

Он потянулся, вздохнул и отступил на несколько шагов от краяОбраза. Затем притянул нас к себе и обнял за плечи.

— Ребята, я получил нечто вроде ответа. Но из негоследует, что нам всем, по разным причинам, следует пройти этот Образ.

— Я в игре, — сказал Люк. — Только что запричина?

— Он намерен усыновить тебя, — ответилКорвин, — и поддерживать так же, как меня. Но за это придется платить.Близится время, когда ему потребуется постоянная охрана. Мы можем сменять другдруга.

— Звучит славно, — промолвил Люк. — Местовроде спокойное. И у меня нет никакого желания возвращаться в Кашфу и пытатьсясвергнуть самого себя.

— Прекрасно. Я поведу, а ты держись за мое плечо наслучай столкновения с какими-нибудь непонятными явлениями. Мерлин, ты идешьпоследним и по той же причине держишься за Люка. Договорились?

— Конечно, — сказал я. — Пойдем.