Имелось где-то порядка восьми известных мне резиденций наокольных путях к пределам Всевидящих. Выслеживать Юрта по этим тропинкам,которые еще и ведут глубоко в Тень — не так-то просто. Не то чтобы я так ужстремился этим заняться, по крайней мере не прямо сейчас.

— Что привело его домой?

— То же, что и тебя, — погребение, — сказалМандор. — И все сопутствующее.

Все сопутствующее, разумеется!.. Если действительносуществует заговор с целью посадить меня на трон, то не следует забывать, чтоЮрт — вольно или невольно, успешно или безуспешно — будет идти за мной попятам.

— Мне придется убить его, — вслух размышляля. — Не хочу. Но он не дает мне выбора. Рано или поздно Юрт поставит нас втакое положение, где место останется только одному.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Чтобы ты знал мои чувства по этому поводу и могиспользовать возможные остатки своего влияния, дабы склонить его найти себекакое-нибудь другое увлечение.

Мандор покачал головой:

— У меня давным-давно нет на Юрта никакого влияния.Дара, похоже, единственная, к кому он прислушивается… Хотя подозреваю, что онпо-прежнему боится Сухая. Скоро ты сможешь обсудить этот вопрос с матерью.

— Это единственная тема, которую никто из нас не станетс нею обсуждать.

— Почему бы и нет?

— Потому. Мать все всегда понимает превратно.

— Не хочет же она, чтобы ее сыновья убили друг друга.

— Конечно, нет, но я не знаю, как ее вразумить.

— Советую отыскать способ. Я бы ухитрился не оставатьсянаедине с Юртом, если ваши дорожки все-таки пересекутся. А если это случитсяпри свидетелях, то так, чтобы они видели: первый удар нанес не я.

— Принято, Мандор, — сказал я.

Какое-то время мы сидели молча. Затем он промолвил:

— Обдумай мое предложение.

— Насколько я понял его, — отозвался я.

Он нахмурился:

— Если у тебя есть какие-то вопросы…

— Нет. Я обдумаю.

Он встал. Я тоже поднялся. Жестом Мандор очистил стол, затемповернулся и направился к выходу. Я последовал за ним из бельведера и черездвор к тропе.

После прогулки мы оказались в его наружном рабочем кабинете,он же приемная. Когда мы направились к выходу, Мандор сжал мне плечо.

— Итак, увидимся на похоронах.

— Да, — сказал я. — Спасибо за завтрак.

— Между прочим, как тебе эта леди, Корал?

— О, вполне ничего, — произнес я. — Онадовольно… мила. А что?

Он пожал плечами:

— Обычное любопытство. Я беспокоился о ней во время еезлоключений, и теперь мне интересно, много ли она значит для тебя.

— Достаточно того, что она доставляет мне массу хлопот.

— Ясно. Хорошо, если будешь говорить с ней, передай моинаилучшие пожелания.

— Спасибо, обязательно.

— Позже продолжим наш разговор.

— Да.

Без лишней спешки я отправился в путь. До того, как ступитьв пределы Всевидящих, у меня еще оставалась масса времени.

Дойдя до дерева в форме виселицы, я сделал передышку.Минутное раздумье, и я свернул налево, держась тропинки, поднимающейся средитемных скал. Ближе к вершине я шагнул прямо во мшистый валун и вышел под легкийдождь на песчаную отмель. Я бежал через поле, лежащее передо мной, пока недостиг векового дерева, под которым находился круг фейри. Я ступил в центркруга, сотворил двустишие, срифмованное на моем имени, и погрузился в землю.Когда погружение завершилось и мгновенная тьма рассеялась, я был у сыройкаменной стены, глядящим вниз, в глубь панорамы надгробий и монументов.

Небо целиком затянуло тучами, гулял холодный ветер. Былоощущение сумерек, но я не мог сказать, утренних ли, вечерних. Место выглядело вточности так, каким я его запомнил: потрескавшиеся мавзолеи, затянутые плющомосыпавшиеся каменные ограды, тропинки, блуждающие под высокими темнымидеревьями… Хорошо знакомыми тропами я двинулся дальше.

В детстве здесь было мое любимое место для игр. В течениедюжины циклов я почти ежедневно встречался с девочкой из Тени. Ее звали Ранда.Пробираясь сквозь поросшие мокрым кустарником груды костей, я наконецприблизился к разрушенному мавзолею, где мы играли в домик. Распахнув провисшиеворота, я вошел внутрь. Ничего не изменилось, и усмешка невольно тронула моигубы. Треснувшие чашки и блюдца, потускневшая утварь — все по-прежнему сваленов углу, все в пятнах сырости. Я обмахнул постамент для гроба, служивший намстолом, и сел. Однажды Ранда просто не пришла, а потом перестал приходить и я.Я не раз гадал, какой же она стала, когда выросла…

Я вспомнил, что оставил ей записку под расшатанной плитойпола. Меня заинтересовало, нашла ли она письмо.

Я поднял камень. Мой грязный конверт все еще лежал здесьнераспечатанным. Я вытащил его, отряхнул; оттуда выскользнул сложенный листок.

Я развернул его и принялся читать мои детские каракули: «Чтослучилось, Ранда? Я ждал, а ты не пришла». Ниже, куда более аккуратнымпочерком, было приписано: «Я больше не смогла приходить, потому что моиродственники говорят, что ты демон или вампир. Мне очень жаль, потому что тысамый славный демон или вампир, которого я знаю».

Такого я никогда не предполагал. Поразительно, до чего можеддойти взаимное непонимание.

Я еще немного посидел, вспоминая детство. Здесь я учил Рандуигре в пляшущие кости… Я щелкнул пальцами, и наша заколдованная груда костей,лежащая посреди дороги, зашуршала, будто потревоженные листья. Мои юношескиечары все еще были в силе; кости покатились вперед, складываясь в пару скелетов,и начали свой короткий неуклюжий танец. Они кружили друг против друга, с трудомудерживаясь в фигуре, рассыпаясь на части, тряся паутиной; свободные же кости —запасные — подпрыгивали вокруг. Соприкасаясь, они чуть слышно щелкали. Язапустил их быстрее.

Тень пересекла дверной проем, и донесся смешок:

— Будь я проклят! Все, что тебе нужно, — этосвинцовый ящик? Любопытно вы, в Хаосе, проводите время.

— Люк! — воскликнул я, когда пришелец шагнулвовнутрь. Мои скелеты обрушились и стали двумя маленькими кучками, как толькомое внимание их покинуло. — Что ты здесь делаешь?

— Допустим, продаю участки на кладбище. Не угоднозаказать парочку?