– Нет, не привык я людьми пользоваться, – уперсястаричок, – если понадоблюсь, приезжай. Дорогу знаешь, дом мой вон тот,адрес проще некуда: здание номер один, квартира один. Повсюду первый. А зватьнас Корольков Александр Николаич.

Прихватив туго набитые сумки, бывший шофер довольно бодровошел в разверстую пасть подъезда. Я посмотрел вслед старику: интересно,сколько подобных ему людей имеется в Подмосковье? Какие тайны они хранят? Ктоучитывает брошенные предприятия? Разумно ли не использовать уже имеющиесямощности? Да хоть этот поселок, в нем же есть коммуникации, и к заводу,естественно, были подведены свет, вода, газ, канализация, телефон. Может, стоитреконструировать подземные цеха? Продать их с аукциона? Наверное, кое-кто изпредпринимателей мог бы заинтересоваться таким предложением.

Я влез в «Жигули» и поехал в направлении, указанномНиколаичем. Наверное, мне в голову взбрела очередная глупость, завод прекратилработу в эпоху перестройки, сейчас там, под землей, все пришло в негодность, а,как известно, легче построить новое, чем чинить старое. Ладно, хватитзаниматься размышлениями, вернусь на поляну к щиту «Берегите лес». Нора велеланепременно осмотреть место, где нас посадили в машину похитители Кости.

Внезапно дорога оборвалась около хорошо сохранившегосябетонного забора, за ним виднелась крыша здания. Я вышел из машины и вытащилсигареты. Естественно, я перепутал повороты. Если кто-нибудь, желаяпредостеречь меня, скажет: «Только не вздумай свернуть налево», – я именнотуда и поеду, сам не пойму, отчего такое происходит.

Значит, сейчас я добрался до проходной бывших складов, надоразворачиваться, но где? Впрочем, следует подать чуть левее, там виднаплощадка.

Внезапно в чаще зачирикала птица. Увы, я полный профан ворнитологии, и определить вид пернатого по пению мне слабо! Пташка выводиларулады самозабвенно, с таким наслаждением, что я заслушался. В городе неуслышать соловьиных трелей; в Москве, похоже, остались одни вороны и жирныеголуби, и те и другие не вызывают у меня умиления. И потом, я, как правило, негуляю по столице, просто хожу по улицам, ничего не замечая, а здесь, загородом, легкие наполнились упоительным воздухом, слух ласкало нежноепосвистывание, и невесть почему было совершенно умиротворенное настроение.

Улыбаясь своим мыслям, я решил пройти с десяток метроввперед и взглянуть, можно ли развернуться на небольшой площадке. Я добрался довытоптанного места, повернул голову влево и ахнул. Вдали, за деревьями, маячилщит «Берегите лес».

Забыв обо всем на свете, я побежал к огромному транспаранту,может, в лесу сохранилось еще одно «дацзыбао» прошлых лет? Но нет, это оказалсятот самый щит. В левом углу красовалась нарисованная при помощи баллончика скраской рожица, в правом мозолило глаза площадное слово.

Я оглянулся по сторонам. Так, мы пришли из леса, а вот тутнаходились темно-синие «Жигули». Я присел и стал внимательно осматривать землю.Окурок! Остаток черной дамской сигареты, которые безостановочно смолила Марина.Значит, я не ошибся, именно тут нас посадили в тонированную развалюху и потомусыпили. Но куда могла поехать машина?

Внезапно по спине пробежал жар. Минуточку, а где жероскошный джип? Арапова пропала без вести, я недавно очнулся, машина должнастоять там, где ее бросили, возле щита, но ее там нет! Следовательно, джипубрали? Кто?

Я принялся бегать по лужайке, потом остановился. Спокойно,Иван Павлович, ты озаботился не тем вопросом. Ясное дело, джип украли те, ктозамыслил дело. Автомобиль, продав который можно купить квартиру – простите задурацкий каламбур! – на дороге не валяется. Надо поискать следы шин.

Приняв решение, я, глядя в землю, направился назад, и тутмне за шиворот упала холодная капля – то ли начинался дождь, то ли птичкапошалила. Маленькая неприятность не рассердила, а скорей рассмешила меня, яподнял голову вверх, не обнаружил на небе ни тучи, ни пернатого, хотел идтидальше – и внезапно зацепился взглядом за проходную. Из-за высокого, наудивление целого забора выглядывала только крыша; но сейчас я стоял лицом кворотам, а они оказались существенно ниже изгороди, и перед моим взоромпредстал второй этаж здания, красная кирпичная стена, одно окно с плотнозакрытой рамой, распахнутые железные ставни, на которых чья-то неумелая руканарисовала орнамент, отдаленно напоминающий виноградные листья. Некогда рисунокбыл выполнен ярко-зеленой краской, но сейчас она потускнела, местами осыпалась…

Пару секунд я стоял молча, потом ринулся к ржавым железнымворотам и попытался открыть их. Куда там, калитки в них не имелось, снаружистворки были заперты на огромный амбарный замок. Побегав вдоль до сих поркрепких ворот, я вытащил телефон и сообщил Норе об увиденном.

– Ага, – удовлетворенно отметила хозяйка, – япредполагала нечто подобное. Ты нашел «Чечню», попытайся проникнуть внутрь.

– К бандитам?

– Там давно никого нет.

– Вы уверены?

– Стопроцентно, – заверила меня Элеонора, – какойсмысл им там сидеть? Разыграли спектакль и смылись. Полезай через забор.

– Я?

– Ну не я же.

– Простите, но я никогда не занимался ничем подобным.

– Даже в детстве? – хмыкнула хозяйка.

– Вполне вероятно, что в далеком прошлом…

– Вот сейчас и освежишь забытые навыки, – рявкнулахозяйка, – действуй.

– Но…

– Ваня, тебе надлежит попасть во двор, отыскать подвал ипосмотреть, вдруг Марина там?

Я покрылся липким потом.

– На подобное я не способен. И потом… она же… наверное…

– Почти на сто процентов я уверена, что Араповой в убежищенет, – быстро перебила меня Нора. – Ваня, возьми себя в руки, намнадо обследовать территорию, вдруг ты найдешь улики.

– Простите, Нора, – слабо сопротивлялся я, –может, лучше все же обратиться в милицию? Ей-богу, есть достаточный повод!Костя убит.

– Он умер от передозировки снотворного.

– Арапова пропала, наверное, ее сотрудники давно поднялишум.

– Нет.

– Как «нет»?

– Она сообщила всем, что отправилась отдыхать на СПА-курортв Италию, предупредила подчиненных, что не берет мобильный, дескать, сильноустала и не желает ни о чем и ни о ком слышать. Название гостиницы не сообщила,поэтому Марину не ищут, на службе хозяйку ждут к середине мая, она обещалавернуться пятнадцатого.

– Минуточку, а похороны сына? Она в них не участвовала?

– Костя не погребен.

– Господи, где же он?

Элеонора щелкнула языком.