– Ну и отлично! – фальшиво бодро воскликнул я. –Эка беда. Чем ее ловят?

– Сачком. Вон они, в углу, целых пять штук.

– Прекрасно, берем два, и вперед, – сказал я.

Вооружившись сачками, мы с Люсенькой потопали побесконечному коридору, все выходящие в него двери оказались плотно закрытыми.Щелей между низом створки и полом практически не имелось, вернее, некоепространство просматривалось, но оно было ничтожно мало, в него Че не моглаюркнуть ни при каких обстоятельствах. Люся зажгла в коридоре все лампы, и мытщательно осмотрели белый пол. Мелкие пятна воды без слов сообщили, куданаправила стопы черепаха: в единственную комнату, дверь которой оказаласьоткрытой, – спальню Юли, мамы Люсеньки.

– И куда она забилась? – поинтересовался я, оглядываяопочивальню, обставленную с варварским великолепием.

Белая мебель, чудовищные, покрытые золотом ангелочки,поддерживающие ложе, тумбочка, украшенная лампой в виде придворной дамывосемнадцатого века, шелковый ковер ручной работы и невероятного размера шкаф,на дверцах которого художник изобразил сцены жизни счастливых пейзан.

– Под кровать гляньте, – шепотом предложилаЛюся, – если Че там, постучите кулаком по полу, она с другой сторонывыскочит, а там я с сачком!

– Никого нет.

– Может, она за тумбочкой?

– Нет.

– Или под окном, за занавесками!

– Пусто.

– Она точно здесь, вон на ковре мокрые пятна, –задумчиво сказала девочка.

– Люсенька, ты где? – раздался вдали веселый голос.

– Ой, – побледнел ребенок, – мама! Иван Павлович,скорей залезайте в шкаф.

– Зачем? – стал упираться я. – Право, это глупо.

– Мне влетит за черепашку, – застонала Люся, –мама на секунду забежала, наверное, мобильный забыла, ну плиз.

Только временным помрачением рассудка можно объяснить то,что я сделал. Подталкиваемый остреньким кулачком девочки, я влез в набитыйсильно надушенной одеждой гардероб и, ощущая себя героем глупого анекдота,затаился за вешалками.

– Мамочка, – завопила Люся, успевшая убежать изспальни, – я в детской, читаю книжку по школьной программе.

– Молодец, – одобрила Юля, входя в свою комнату.

– Ты мобильный опять забыла? – спросила Люся.

– Да, вот он, на тумбочке.

– Сейчас уходишь?

Юля не ответила дочери.

Я приник глазом к неплотно закрытой дверце гардероба иувидел, чем занимается хозяйка. Она взяла телефон, набрала номер ипроворковала:

– Женюся, ты когда домой вернешься? Как – в командировкууехал? Куда? В Мурманск? Уже в поезде? Ну котик! Почему меня не предупредил? Я?Не отвечала? Ах, да, мне в парикмахерской мыли голову, вот я и не услышала!Опять без тебя! Ужасно! Возвращайся скорей, мой зайчик, я буду страшно скучать,чмок, чмок, чмок!

Пообщавшись с любимым супругом, Юлечка посмотрела в большоезеркало, окаймленное вычурной рамой, показала себе язык и снова схватилатрубку.

– Котик, – нежно просюсюкала она, – мой козел,слава тебе господи, отбыл в Мурманск! Лети сюда, устроим бедламчик. Люська? Ну,это легко решаемо, как два пальца об асфальт.

Я вздрогнул. Однако! Евгений поехал по делам, а коварнаяженушка зовет любовника.

Юлечка тем временем продолжала терзать телефон.

– Лидия Семеновна, – сладким, словно осенний мед,голосом завела она, – Женечка умчался в Мурманск. Ой, и не говорите, стораз пыталась втолковать ему: любимый, нам денег хватит, уймись! Нет, весь вродителей пошел, истинный трудоголик, хотя в вашей семье и не мог вырастилентяй и болван. Лидочка Семеновна, можно Люсеньку к вам ночевать отправить?Пока Женечки нет, решила коридор полачить, скоро мастера придут. А что им ночь,им лишь бы заплатили! Да, вы правы, теперешние времена не прежние, люди совсемстыд потеряли, за звонкую монету на все согласны. Так она прибежит?

Юля положила мобильный на столик, потом прошипела сквозьзубы:

– Старая жаба, ну надоела, Макаренка фигова. Люська!

– Да, мамуся? – мигом материализовалась на пороге дочь.

– Пойдешь ночевать к бабушке?

– Ура!!!

– Тогда спускайся на второй этаж, да не захлопывай нашудверь.

– Почему?

– По кочану! – рявкнула маменька.

Люся, на радостях забывшая про меня, убежала, а Юлечкапроворно выскочила из одежды и, упав на кровать, замерла в картинной позе, онасильно выгнула талию, выпятила явно силиконовую грудь и занавесила мордашкукрасиво вьющимися прядями. Я замер в гардеробе, понимая, что влип в крайненеприятную ситуацию, никакой возможности выскользнуть незамеченным из шкафанет.

– Котеночек! – взвыла Юля. – Я сгораю отнетерпения!

Я снова приник к щелке. В спальню, скабрезно улыбаясь, вошелСерега Мамонов, сосед с первого этажа. Оставалось лишь удивляться ловкостидамы. Свекровь и любовник находятся в непосредственной близости от нее, всеудобнее некуда.

– Киска, – протянул Серега, бросая на пол халат.

– Зайчик!

– Мурзик!!!

Я деликатно зарылся в одуряюще воняющую французскойпарфюмерией одежду. Кровать заскрипела, послышались охи, ахи, вздохи, самипонимаете размер дискомфорта, испытываемого вашим покорным слугой.

Вдруг какофония звуков стихла.

– Ты слышишь? – шепотом спросила Юля.

– Что? – тихо ответил Серега.

– Входная дверь скрипнула.

– Не.

– Живо лезь в шкаф.

– Ты че, ваще?

– Скорей! Ой, идет!

В шкаф ворвался свет, и вместе с ним внутрь влетел голыйСерега.

– Осторожней, – бормотнул я, – раздавишь.

– Вау, ты кто? – сдавленным голосом спросил сосед,касаясь меня потным боком.

– Иван Павлович Подушкин, или не узнал?

– Ты че тут делаешь? – зашипел Серега.

– Черепаху ловлю, – абсолютно честно сказал я.

– Ну Юлька, – начал возмущаться Мамонов.

– Тише, – шикнул я, – смотри.

Перестав разговаривать, мы приникли к щелке, а в спальне Юлив это время разыгралась трагедия.