– Но, мама, – попыталась впервые в жизни поспорить с нейЛара, – Медведев сразу поймет, что я не девушка.

– Молчи, дура, – зашипела Елена Сергеевна, – девственностьтебе восстановят, зашьют прореху.

– Ой! Не хочу! – испугалась Лариса. – Больно будет.

Елена Сергеевна отвесила дочери пару смачных пощечин.

– Больнее будет, когда очутишься на улице с байстрюком вруках. Я тебя кормить-поить не стану, любовник, похоже, тоже не намерен хомутна шею вешать.

Лариса покорно закивала:

– Хорошо, мама, только не сердись.

Остается лишь позавидовать организаторским способностямЕлены Сергеевны, которая за оставшийся до свадьбы срок ухитрилась все успеть.Вывешивание простыни во дворе явилось завершающим штрихом. Пусть все соседикрутили пальцем у лба, Кругликовой было наплевать на людей, главное, Мишапребывал в полнейшем неведении в отношении беременности Ларисы.

Боясь, что идиотка-дочь совершит какую-нибудь редкостнуюглупость, Елена Сергеевна под предлогом помощи молодым поселилась в квартире узятя. Миша не возражал против присутствия тещи. Елена Сергеевна заняласьдомашним хозяйством, она была умна, поэтому превозносила зятя и без концатвердила дочери:

– Как тебе повезло!

Через полгода стало понятно: счастливее семьи Медведевых нетна свете. Лариса наконец-то получила возможность спокойно лежать у телевизора,мать не грызла дочь, не приказывала ей работать, а муж ежедневно приносилподарки. Миша, окрыленный предстоящим отцовством, с воодушевлением тащил ввысьсвой бизнес и на диво преуспел. Елена Сергеевна лишилась груза материальныхпроблем, она ушла на пенсию, избавилась от мерзких школьников и не менеепротивных родителей. На всякий случай Елена Сергеевна никуда не отпускалаЛарису одну, она боялась, что кретинка дочь свяжется с любовником и семейноесчастье рухнет в одночасье. Но молодая жена смирилась со своей участью и насвидание к бывшему хахалю не рвалась. После того как родилась Настя, в семьеМедведевых радость стала бить через край. Даже сообщение врача, что Лара наврядли после родов может забеременеть еще раз, не расстроило Мишу.

– Не надо нам второго, – ворковал отец, укачивая дочку, –пусть все достанется Настёне.

Елена Сергеевна умолкла и начала аккуратно разглаживать наколенях юбку.

– Вам удалось обмануть Михаила? – запоздало удивилась я. –Как же он не посчитал срок? Настя родилась на месяц раньше!

Старуха усмехнулась.

– Незадача случилась! За четыре недели до положенного срокамы с Ларой пошли присмотреть детскую кроватку. Двадцать лет назад это былдефицит. Это сейчас мамочка в клинике лежит, а отец за один день кучу вещеймахом покупает. Раньше так не получалось! В женской консультации давали талоны.Один на пять метров марли для подгузников, второй на кроватку, третий наколяску.

Я кивнула. Очень хорошо помню, как давилась в очереди,пытаясь купить маленькой Машке пижаму, стояла в километровом «хвосте» и в концеконцов добыла уродство из байки серо-фиолетового цвета. Впечатлял не толькоцвет, но и рисунок на ткани, на пижаме для девочки были изображены шестеренки,гаечные ключи, тракторы и комбайны. А битва за цигейковую шубку? Я натуральнодралась за нее в Центральном детском мире, отбивала ее кулаками, потеряла клокволос, получила пару синяков, но победила – добыла шубу. Отдельно следуетотметить детские колготки времен застоя социализма – изделие изхлопчатобумажных ниток темно-коричневого цвета. После первой стирки колготкиотвисали на коленях, а зад вытягивался почти до земли. Не менее шикарносмотрелись и платьица, сшитые косорукими зэчками. Ни для кого в СССР не былосекретом, что одежду для новорожденных и детсадовцев производят в основномзаключенные женских колоний. Современным мамам не понять нас, готовых мчатьсяна другой конец города и клацать зубами на морозе, чтобы заполучить белыеваленки. Именно белые, а не серо-черные, которые, кстати, тоже были дефицитом.Нелегко приходилось и папам, им вменялось в обязанность стирать пеленки. Придяс работы, отец крохи засучивал рукава, натирал на крупной терке брусок детскогомыла и принимался за стирку. После того как белье высыхало, его следоваловыгладить с двух сторон. Сколько молодых семей спасли бы от распадаавтоматические стиральные машины и памперсы?

Так вот, Елена Сергеевна с дочерью отправилась искатькроватку, и случилось несчастье. В давке кто-то толкнул Лару, она упала, и еепрямо из универмага доставили в больницу.

– Настенька появилась на свет раньше срока, – спокойнообъясняла сейчас бабушка, – весила она два килограмма пятьсот граммов.

– Вам повезло, что внучка оказалась мелкой, – подытожила я,– и Миша ничего не заподозрил.

Елена Сергеевна кивнула.

– Да. Должна вам сказать, что он идеальный отец, ради НастиМихаил был готов на все. Мы жили замечательно, и если б не несчастье… Лараумерла, Настя осталась сиротой, и тут Мишу захапала Таня! Такая… э… как бы этопомягче сказать. Вы в курсе, что они в одном дворе жили?

– Слышала что-то, – обтекаемо ответила я.

Елена Сергеевна вскочила на ноги.

– Нахалка! Влезла в семью без мыла! На следующий день послесмерти Лары в дверь позвонила, стоит, глаза в пол и бормочет: «Пришла помочьпо-соседски, давайте на поминки блинов испеку». Ну я ее турнула, потому чтознала: она к Мише неровно дышит. Я с зятем жила, ни на секунду с него глаз неспускала. Зачем Мише жена? Я у него есть! Обеды готовлю, за домом слежу, Настюобихаживаю. К чему нам лишний рот?

– Видно, плохо стерегли Михаила, раз Таня сумела к немуподобраться, – не упустила я возможности ущипнуть Елену Сергеевну.

Старуха забегала по гостиной.

– Ей сам черт помог! У меня весной случился сердечныйприступ, я загремела в больницу на месяц. Миша заботился обо мне, как о родной,но через неделю я подозревать стала, а еще спустя два дня поняла – баба у негопоявилась!

– Как же вы вычислили любовницу? – искренне заинтересоваласья.

Бабуся сморщилась так, словно хлебнула уксусу.

– Еду мне Миша приносил. Первые разы суп был несъедобный,пюре комкастое, курица резиновая. Но я его хвалила, понятно, мужчине хорошо несготовить. А потом вдруг – бац! Пирожки с капустой и настоящий борщ! Котлетыпаровые! Судак фаршированный!

– Может, он в ресторане покупал, – предположила я.