Высушила волосы и, позволив им рассыпаться по плечам, завернулась в полотенце. Нарочно выбрала не самое широкое, чтобы были видны ноги — кажется, они нравились Валентину. Подбодрив себя, вышла из ванной, мягко ступая по ковру. Приготовилась улыбнуться и не вести себя, как обиженная маленькая девчонка. Тем более что обижаться было не на что.

Валентин все еще разговаривал по телефону.

Ругая себя за любопытство, прислонилась ухом к двери. Мне крайне важно было узнать, с кем разговаривал мой учитель. Вдруг, это другая женщина, с которой его связывают действительно серьезные отношения? А я для него так, мимолетное увлечение

— Все под контролем, Терех, — тогда я услышала это имя впервые. Так назвал оппонента Валентин и, судя по тону, разговаривал он с человеком серьезным и важным. Мне, по крайней мере, именно так показалось. — К началу лета буду у тебя.

Мое сердце болезненно екнуло.

Куда это собрался Валентин Петрович? Начало лета — это ведь через месяц, слишком скоро. Стоило подумать, что мне вдруг придется распрощаться с только обретенным счастьем, как болезненный спазм стиснул сердце ледяными когтями. Я даже дышать перестала, вся обратившись в слух.

В этот момент, наверное, говорил тот самый Терех, потому что Валентин молчал, лишь изредка соглашаясь. Я бы многое отдала ради того, чтобы узнать суть разговора. Но сейчас оставалось лишь терзаться догадками.

— Да, все будет в лучшем виде, — пообещал мой учитель. — Ты же знаешь, я всегда выполняю обещания. Студентки?.. — последовала продолжительная пауза, а после многозначительное: — Я не отвлекаюсь и не размениваюсь по мелочам. Влюбиться? Это вообще не про меня. Да, до встречи.

Я отпрянула от двери, едва не упав на пятую точку. Непрошенные слезы жгли глаза, сердце словно застыло, а кончики пальцев занемели. Как же горестно и больно. А на что я рассчитывала? Что Валентин Петрович признается важному для него собеседнику, будто влюбился в обычную девчонку, его студентку? Разве могу я рассчитывать на нечто большее, чем покровительство и секс. Умопомрачительный, обалденный, крышесносный секс.

— Отвезешь меня до дома или вызовешь такси?

Улыбнулась через силу и постаралась выглядеть беспечной. Даже тряхнула волосами, привлекая внимание к ним, а не к глазам, которые наверняка покраснели.

— Что такое, Комарова? — Валентин недовольно прищурился и, подойдя ближе, приподнял мой подбородок. — Выглядишь так, как будто не выучила урок.

— Вам… Тебе показалось, Валентин. Так что, отвезешь меня домой?

— Для начала выясним, что у тебя с лицом. Признайся, ты подслушивала, маленькая шалунья?

Я прикусила нижнюю губу. Этот жест получился непроизвольным, непредвиденным. И выдал меня с головой, так же, как и в момент заалевшие щеки.

— Плохая девочка, Комарова. Непослушная ученица.

Одной рукой меня прижали теснее, а другой, предварительно огладив, шлепнули по попе. Не слишком больно, но вполне ощутимо.

— Ты разговаривал громко, я не могла не услышать, — сказала в свое оправдание.

Валентин улыбнулся, как лис, загнавший беспомощного зайца в ловушку. Голубые глаза хищно сверкнули.

— Ты врешь мне, а я этого не люблю. Так что тебе удалось выяснить, шалунья? Говори, не заставляй прибегать к суровым методам воспитания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мою ягодицу сжали так, что я ойкнула.

Да, мне не следовало подслушивать, это нехорошо. Но с другой стороны, находясь с Валентином в одной квартире, я не могла не вмешиваться волей или неволей в его дела. Не ходить же мне постоянно с заткнутыми ушами?!

— Имя, я услышала только имя. Или прозвище, — призналась, не решаясь сказать большего. Запретила себе бояться и сомневаться запретила тоже. Валентин Петрович прекрасно знал, что я нахожусь рядом и могу услышать. К тому же вскоре мы будем жить вместе. Так что скрывать знакомства не имеет никакого смысла. —  Терех. Ты не скажешь мне, кто он?

Валентин нахмурился и глубоко задумался. Он смотрел на меня, но, кажется, унесся мыслями далеко-далеко. Обычно на его строгом мужественном лице было не прочитать эмоции, ведь мой учитель прекрасно владел собой. Сейчас же я заметила промелькнувшее разочарование, даже боль, сменившуюся ненавистью, а после самодовольством. Как будто он нашел источник своих бед и уничтожил его.

— Роман Терехов — человек, который вытащил меня из дерьма и подарил новую жизнь, девочка, — проговорил Валентин, чеканя каждое слово и, словно бы машинально, лаская пальцами мою щеку. — Я обязан ему всем, что имею.

Кивнула понимающе, хотя на самом деле вопросов появилось еще больше.

— Не знала, что ты был в дерьме… — повторила, словно на автомате.

И вдруг осеклась. Прикусила язык. Взглянула на Валентина Петровича извиняющееся: ему могло не понравиться мое замечание.

Но он лишь улыбнулся краешком губ.

— Ты ведь понимаешь, девочка, что это образное выражение.

— Конечно, — согласилась поспешно. — Я поняла… Мне показалось, что он много для тебя значит.

— Ты ведь слышала только имя, чертовка! — заметили на это. — Сдастся, ты все же подслушивала, плохая девочка. Сознавайся, что еще уловили твои маленькие ушки?

Он усмехнулся. Голубые глаза, точно речная гладь, подернулись льдом.

Сильный указательный палец очертил раковину моего уха. Вторая рука Валентина все еще удерживала тесно прижатой к мощному торсу.

— Я не нарочно, — пискнула, как загнанный в угол мышонок. И тут же взяла себя в руки. — Ты разговаривал довольно громко, так что… Мы ведь собираемся жить вместе, помнишь?

— Не забываю ни на секунду, — проговорил он, лаская мою шею и не сводя с меня заледенелого взгляда. — Постоянно думаю об этом, Комарова. И уверен теперь, что в следующий раз мне стоит быть осторожнее, ты слишком многое подмечаешь.

Ну да, на интеллект я никогда не жаловалась, в отличие от внешности.  Хотя теперь, под опытным руководством Валентина Залесского превращалась в другую девушку. Более привлекательную и более раскованную.

— Тебе не нравится вспоминать о прошлом? — подметила еще одну деталь. — Прости, что спросила, но мне хочется знать о тебе все.