Подбородок мамы нервно дернулся, и она кивнула.

— Я так любила его, дочка. Так любила… Больше жизни, больше правды, больше всего на свете. Освободила Макса Бузина от заключения, а он подарил мне тебя. Я была уже немолода, но сглупила, как девочка. После этого процесса вся моя карьера пошла прахом. Я много переезжала. Надеясь, что на новом месте меня не будет преследовать прошлое. Наверное, моя болезнь ― это расплата за грехи. Карма…

Она вздохнула и замолкла. Отвела взгляд, словно боясь посмотреть мне в глаза и найти в них осуждение.

Но могла ли я винить ее? Имела ли право?

Как, наверное, все дети, идеализировала маму, считала ее безгрешной и справедливой. И вот передо мной просто женщина, оступившаяся лишь раз из-за великой любви. Которая не подарила ей ничего, кроме горя и меня…

— Мама, — позвала дрогнувшим голосом. — Посмотри на меня, пожалуйста. Я не осуждаю тебя и не виню. Правда, прошлое должно остаться в прошлом.

Да, я действительно понимала ее, ведь сама была влюблена в мужчину без памяти. Наверное, если бы Валентину угрожала тюрьма, я тоже сделала все, чтобы он избежал наказания.

— Лейкемия —  не карма, мама, не наказание, — проговорила, будучи полностью уверенной в своей правоте. — Это просто болезнь, с которой нужно бороться. Верь, что все будет хорошо, так же, как и я верю.

— Спасибо, дочка!.. — мама порывисто обняла, и я едва сдержалась, чтобы не разрыдаться. Момент был слишком трогателен, но настала моя очередь быть сильной для мамы и выдержать все ради нее. — Ты у меня такая хорошая. Я уверена, ты никогда не повторишь моих ошибок.

Теперь я отлично понимала, отчего мама озлобилась на всех мужчин и не подпускала их ни к себе, ни ко мне. Она так отчаянно убеждала, что все они предатели и лгуны, не достойные внимания. Я почти поверила.

— Он бросил тебя, мама? — догадалась вслух. — Бросил, после того, как ты вытащила его из тюрьмы?

Ответ был очевиден. Макс Бузин — подлец, каких свет не видывал, он оказался недостойным любви моей мамы. А, значит, и моего внимания. Наверное, даже хорошо, что я ничего не знала о нем и не пыталась найти. Пусть для меня он останется неведомым донором спермы, обезличенным и неважным.

— У него были сложные времена, он не мог поступить иначе, — удивительно, но мама все еще выгораживала его. — Потом я искала его, но мне сказали, что он умер. Был застрелен в какой-то бандитской разборке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она расплакалась, а я утешала ее. Потом мы пили чай на кухне, а после перепроверяли вещи мамы, собранные в дорогу. На следующее утро прибыла сиделка, приятная полнолицая женщина лет сорока, помогла маме сесть в такси, и я помахала им рукой.

Вот и все, мама теперь в надежных руках.

А мне предстояло открыть новую главу в книге собственной жизни. Начинался новый этап, волнительный и непредсказуемый. И все же я отчаянно надеялась, что впереди меня ждет только счастье. Рядом с тем, кого вопреки заветам мамы люблю больше жизни.

Закинув на плечо спортивную сумку с  вещами, окинула взглядом квартиру, где так долго прожила с мамой. Молчаливо попрощалась с недорогими, но близкими сердцу вещами: статуэтками, подаренными маме благодарными клиентами, своими детскими фотографиями, развешанными на стене, узкой односпальной кроватью, на которой провела много ночей, втайне мечтая встретить настоящего принца. Того, кто увезет за тридевять земель в сказочное царство.

Вздохнула шумно, но не обреченно, скорее, с затаенной надеждой.

Я прощалась не просто с квартирой, а со своим детством. С той девчонкой, которой была прежде.

У подъезда ждало такси. Совсем не белая карета, запряженная лошадьми. И все же я надеялась, что отправляюсь в счастливое будущее.

Дверь квартиры открыла своим комплектом ключей. И все же не почувствовала себя в новом жилье хозяйкой. Здесь было слишком много вещей Валентина, и почти ничего моего. Правда, в гардеробной уже висели новые вещи. Которые мне теперь предстояло носить. Все то, что выбрал для меня мой мужчина. Подумать только, он даже купил для меня шампуни, крема, новую зубную щетку, какую-то косметику, духи  — словом, все то, что нужно девушке. И все же я осторожно притулила рядом с дорогими флаконами то, что забрала из дома. Шампунь «Ромашка» и детский крем с собачками нелепо смотрелись рядом с известными марками косметики и парфюма.

— Ты и сама, Комарова, смотришься здесь так же нелепо, — уверила собственное отражение.

И все же переоделась в черное атласное белье и пеньюар,  с намеком оставленные на постели. На тумбочке возле кровати лежала записка от Валентина: «Эта комната твоя, располагайся и чувствуй себя как дома. Буду в шесть. Валентин». Как-то слишком скупо и совершенно не романтично, но мне было достаточно и этого. Для начала.

Решила порадовать своего мужчину и приготовить ужин. В холодильнике отыскала куриную грудку и овощи, а в шкафчике специи. Что и говорить, отбивные и салат у меня получились, пожалуй, лучше, чем у повара кафе «Сирена». И я очень надеялась, что Валентин оценит мой кулинарный талант. Мы не обговаривали еще то, как будем питаться, кто станет покупать продукты и прочие бытовые мелочи. Ему, наверное, подобные мелочи вообще не важны, а я…

Я бы хотела жить с Валентином Залесским настоящей семьей.

Вместе покупать продукты, обсуждать меню, готовить вместе, а потом вместе ужинать, заниматься сексом. А после засыпать на его широкой груди.

Я так размечталась, что не услышала, как в замке повернулся ключ.

— Чем это у нас так пахнет?  — с порога спросил Валентин. — Ты заказала еду к моему приходу?

— Почему же?.. — слегка обиделась я. — Сама приготовила. Отбивные из куриной грудки и овощной салат. Надеюсь, тебе понравится.

Скинув пальто, он направился в ванную комнату мыть руки. И уже оттуда выкрикнул:

— Значит, я не прогадал, прихватив бутылку белого вина, верно, Комарова? Что ж, угощай, попробуем, что ты там приготовила.

Он сел за стол и уставился на приготовленные блюда. Втянул носом аромат и блаженно прищурился. Это здорово, когда твоему мужчине нравится то, что ты приготовила. И все же я хотела немного другого. К примеру, чтобы он перестал называть меня по фамилии, а обращался по имени. Или придумал ласковое прозвище, как это делают многие пары. А еще, чтобы поцеловал меня, хотя бы в щеку.