Я в страхе зажмурилась, уклоняясь от поцелуя, гарантирующего мне, может, и не верную смерть, но явно помешательство рассудка, как…

— Мика! Мика! — с такой силой тряхнул меня кто-то с голосом Бранова, что в позвоночнике что-то предупреждающе хрустнуло. — Вознесенская, да очнись же ты, наконец!

Открыв глаза и напрочь позабыв, как дышать, я с такой силой оттолкнулась от нависшего надо мной аспиранта, что кисти заломило. Однако побег не удался. Едва не сломав шею о мягкий подлокотник кресла, в котором неведомым образом очутилась, я сама себя загнала в ловушку. Встать, а уж тем более бежать, у меня теперь всяко не выйдет.

— Не подходи! — взвыла я. — Уйди, адское отродье!

А вот и голос прорезался. Да неужели? Я выставила ладони вперед, чтобы вновь оттолкнуть Бранова, если тот решится приблизиться.

— Совсем сдурела? — возмущенно воскликнул Ян, но шаг назад все же сделал и тут же потянулся к напольному торшеру. Щелкнул выключателем.

Желтоватый свет озарил поле брани, вернее, гостиную Брановской квартиры. Я медленно опустила руки, вглядываясь в заспанное лицо аспиранта. Никаких черных провалов, никакого тумана. Да что за…?

— Спрашивать в порядке ли ты, не буду, — хмурясь, глядел на меня Бранов. — И без того понятно. Лучше скажи, ты что в кресле делаешь вообще?

— Сплю, — просто ответила я, с облегчением рассматривая свои пальцы.

Никаких следов мутантской черноты. Боже мой, это был всего лишь сон. Дурной сон.

— Я же просил, — устало потер ладонью глаза Ян, — из комнаты до утра ни ногой. У нас был уговор.

— Я помню, но…

Бранов мотнул головой, будто от назойливой мухи отмахнулся. Зажмурился, плотно стиснув зубы. Даже желваки на скулах заиграли. Что ж, напрасно я недооценила силу ауры. Но поздно. Теперь оставалось лишь гадать, какие силы прилагает аспирант, чтобы усмирить бушующие инстинкты.

— Прости, я помню, — повторила снова, — но мне было страшно там, в спальне, и я спросила, можно ли мне лечь здесь. Ты разрешил. Сказал, «угу» и «конечно».

— Не припоминаю такого, — наконец взял себя в руки Бранов. — Видимо, в полусне был.

— Наверное, — робко согласилась я и попыталась высвободить ноги из одеяльного кокона, но не вышло.

Поэтому просто уперлась в подлокотники, опустив голову. Сердце все еще отбивало чечетку, но волна облегчения уже успела пару раз прокатиться от головы до пят и обратно.

Это сон. Всего лишь сон. Все позади. Никто меня не тронет.

— Воды принести? — на полшага приблизился Ян.

— Нет! — воскликнула я, встрепенувшись. — Не надо! Ты… лучше не уходи никуда, пожалуйста.

Одной оставаться зверски не хотелось, но к счастью, Бранов кивнул.

Продолжая хмуриться и буравить меня взглядом, он уселся на диван напротив, подавшись вперед и сцепив пальцы в замок.

— Полагаю, тебе что-то занятное снилось, — протянул Ян. — Ты столько слов в секунду выдавала, бормоча во сне.

Я зло глянула на него, ожидая увидеть издевательскую ухмылку, но нет. Аспирант глядел сосредоточенно, внимательно.

— Просто кошмар приснился, — отвела взгляд и вновь прикрыла глаза.

— Кошмар с Хаосом в главной роли? Говорю же, — пояснил Бранов, видя, как вытянулось мое лицо, — ты очень громко болтаешь.

— Прости… что разбудила.

— Ничего, — мотнул головой Ян, не сводя с меня глаз. — Так что привиделось-то?

Я молчала, комкая одеяло. Мысль, что это и не сон был вовсе, так некстати ввинтилась в ни черта не соображающий мозг. Даже руки затряслись, а к горлу ком подступил.

— Эй, — сполз с дивана Бранов и присел на корточки прямо передо мной. — Ты чего? Я же здесь, все хорошо.

Взяв за руку, он легонько потер мои пальцы, будто согревая, а затем и приобнял, шаркая ладонью по спине.

— Тише, тише, — бормотал Ян, на мой неразборчивый скулеж и всхлипы. — Когда что-то дурное снится, нужно сказать: куда ночь, туда и сон. Страх сразу уйдет.

— Куда ночь, туда и сон, куда ночь…

Я отстранилась, пряча зареванные глаза. Кажется, бессмыслица, а ведь работает, черт побери!

— Ну, вот, — улыбнулся Ян. — Прошло?

Я кивнула, выдыхая.

— Кажется, отпустило. Но это словно и не сон был вовсе, — все еще не веря, провела я по рукам аж до самого плеча, боясь увидеть темные ветки вен. — Я видела Хаос. Тот самый. Правда, — помедлила, стыдливо опустив взгляд, — он выглядел немного… нестандартно.

— Это как?

Судорожно соображая, я искала любую возможность увильнуть от ответа, но Ян глядел внимательно. Да и отставать явно не собирался.

— Мика, — позвал он, и я смущенно закусила губу.

Ну, вот. Не хватало еще вот так, в открытую признаться, что Бранище мне снится.

— А это очень важно? В смысле, тебе обязательно нужно знать?

— Не будь ты Слышащей, — наконец убрал ладонь Бранов с моей спины, и сразу стало как-то зябко, — мне бы и дела до твоих снов не было. Но сейчас каждая мелочь имеет значение. Так что говори давай, не тушуйся.

Что было делать? Пришлось ответить. Рассказать о своем сне, умолчав об особо пикантных моментах, разумеется.

Врачам ведь тоже всю подноготную выкладывают. А раз так, то всего-то нужно представить Бранище в халате и с фонендоскопом на шее. Правда едва я дала волю фантазии, тут же возникло странное покалывание по хребту. Будто аспирантская ладонь все еще скользила по спине, насквозь прожигая синтетическую ткань его же футболки.

Я поерзала, плотнее заматываясь в одеяло. Вероятно, странные чувства рождены властвующими надо мной побочными эффектами исцеления ауры. Прав Ян, аура штука неустойчивая, нужно было побороть страх и поехать сегодня домой. От греха подальше.

Сам же «виновник» моего гипотетически возможного грехопадения наконец заговорил. Правда с чуть более отстраненным видом, чем обычно. Сухо, с нотками официальности.

— У тебя стресс, Мика. В последнее время на тебя свалилось слишком многое. Да и со мной ты проводишь едва ли не двадцать четыре часа в сутки. В сложившихся обстоятельствах, думаю, это нормально, что Хаос принял… — провел он по взъерошенной макушке ладонью, — хм-м-м… мою форму. Еще и Серёга постарался… Тебя просто замкнуло на мне, — на этих словах я вспыхнула, будто промасленный факел, а Бранов, вновь растрепав волосы, смущенно добавил. — Наверное, так. Это должно скоро пройти.

Я промолчала. Не зная, что тут еще сказать. Руки бы этому Серёге по самые плечи оторвать, конечно. Чтоб неповадно было ни в чем неповинных девушек на всяких там аспирантах «замыкать». Правда от мысли, что и с некоторыми аспирантами сейчас творится что-то похожее, отрывать руки разноглазому «амуру-самоучке» напрочь расхотелось.