Повернувшись, я пошла к машине, нашаривая в кармане ключи.Ричард шел следом. Стивен свернулся у него на груди, потуже натянув одеяло восне.

– Ваша машина далеко? – спросил он.

– В паре кварталов отсюда. А что?

– Стивен слишком легко одет для такой погоды.

Я насупилась:

– Так что, мне подогнать машину сюда?

– Это было бы очень любезно, – ответил он.

Я открыла рот, чтобы сказать “нет”, – и закрыла его. Тонкоеодеяло слабо защищало от холода, а Стивен получил свои раны, спасая мою жизнь.Черт меня не возьмет, если я подгоню машину.

Поэтому я удовлетворилась тем, что проворчала себе под нос:

– Дожила! Изображаю из себя такси по вызову длявервольфа.

Ричард либо не слышал меня, либо решил сделать вид, что неслышит. Умный, красивый, учитель естественных наук, диплом по противоестественнойбиологии, чего мне еще надо? Дайте мне минуту, и я что-нибудь придумаю.

Машина ехала в собственном туннеле темноты. Фары двигалисьсветовым кругом.

Стивен спал на заднем сиденье моей “новы”. Ричард сидел напассажирском сиденье, полуобернувшись ко мне. Это простоя вежливость – смотришьна того, с кем говоришь. Но это давало ему преимущество – я-то должна быласмотреть на дорогу. А он мог глазеть на меня.

– Что вы делаете в свободное время? – спросил Ричард.

Я покачала головой:

– У меня его нет.

– Какие-нибудь хобби?

– Кажется, их у меня тоже нет.

– Есть же у вас какие-то дела, кроме стрельбы погигантским змеям, – сказал он.

Я улыбнулась и глянула на него. Он наклонился ко мне,насколько допускал ремень безопасности, и улыбался тоже, но что-то было в егоглазах или в его позе, что говорило о том, что он серьезен. И ему интересно,что я скажу.

– Я аниматор, – ответила я.

Он со стуком сомкнул ладони, заехав левым локтем по спинкесиденья.

– О’кей, когда вы не поднимаете мертвых, что выделаете?

– Работаю с полицией по противоестественнымпреступлениям, в основном убийствам.

– И? – нажимал он.

– И истребляю одичавших вампиров.

– И?

– И больше ничего, – сказала я и посмотрела на негоснова. В темноте его глаз не было видно – слишком они были темные, – но яощущала его пристальный взгляд. Может, это воображение. Ага. Слишком многовремени провела с Жан-Клодом. Запах кожаного пальто Ричарда смешивался сзапахом его одеколона. Приятным и дорогим. Очень гармонировавшим с запахомкожи.

– Работаю. Тренируюсь. Вижусь с друзьями. – Я пожалаплечами. – Что вы делаете, когда не преподаете?

– Ныряю с аквалангом, лазаю по пещерам, наблюдаю птиц,вожусь в саду, занимаюсь астрономией.

Его улыбка виднелась в темноте неясной белизной.

– Наверняка у вас куда больше свободного времени, чем уменя.

– На самом деле у учителя домашних работ всегда больше,чем у его учеников.

– Обидно это слышать.

Он пожал плечами, кожа пальто, чуть потрескивая,прошелестела по его голому телу. Хорошая кожа всегда движется так, будто онаживая.

– Телевизор смотрите? – спросил он.

– Телевизор у меня сломался два года назад, и с тех поря новый не покупала.

– Что-то же вы делаете для развлечения?

Я подумала:

– Собираю игрушечных пингвинов.

И тут же пожалела, что это сказала.

Он усмехнулся:

– Это уже что-то. Истребительница собирает мягкиеигрушки. Мне это нравится.

– Рада это слышать.

Мой голос даже мне самой показался сварливым.

– Что-то не так? – спросил он.

– Я плохо умею вести светскую болтовню.

– Вы отлично справляетесь.

На самом деле это было не так, но я не знала, как ему этообъяснить. Я не говорю о себе с незнакомыми людьми. Особенно с такими, укоторых связи с Жан-Клодом.

– Чего вы от меня хотите?

– Я просто так, время занимаю.

У него по сторонам лица до плеч висели густые волосы. Он былвыше, грубее сложен, но абрис был знаком. В темноте он был похож на Филиппа.Филипп был единственным человеком, которого я видела среди монстров.

Обвисший в цепях Филипп. Кровь темно-красным потоком нагруди. Она плескала на пол, как дождь. На мокрой кости позвоночника отблескивалсвет факелов. Ему разорвали горло.

Я отшатнулась к стене, как от удара. Я не могла дышать.Кто-то все шептал: “Боже мой, Боже мой!”, и это была я. Я спустилась поступеням, прижимаясь спиной к стене. Не в силах оторвать глаз. Отвернуться.Дышать. Закричать.

Отсвет факелов плясал в его глазах, создавая иллюзиюдвижения. В груди родился крик и вырвался из глотки:

– Филипп!!

По спине пробежал холодок. Я сидела в машине вместе спризраком своей виноватой совести. Не моя была вина, что Филипп погиб. Я егоникак не убивала, но… но чувство вины не оставляло меня. Кто-то должен былпопытаться его спасти, а так как я была последней, кому представлялся такойшанс, это должна была быть я. У вины много лиц.

– Чего вы хотите от меня, Ричард?

– Я? Ничего.

– Ложь – противная штука, Ричард.

– Почему вы думаете, что я лгу?

– Отточенный инстинкт подсказывает, – ответила я.

– Неужели действительно так давно вам не приходилосьвести бесед с мужчинами?

Я стала поворачиваться, чтобы взглянуть ему в глаза, ипередумала. Действительно давно.

– Последний человек, который со мной флиртовал, былубит. Это вырабатывает у девушек осторожность.

Он на минуту затих.

– Что ж, это честно, но я все равно хочу знать о васбольше.

– Почему?

– А почему нет?

Что ж, на это у меня был ответ.

– Откуда я знаю, что это не Жан-Клод велел вам со мнойподружиться?

– Зачем бы ему это надо? – Я пожала плечами. – Ладно,начнем сначала. Притворимся, что мы встретились в клубе здоровья.

– Клубе здоровья? – переспросила я.

– В клубе здоровья, – улыбнулся он. – Я думаю, у васпотрясающий вид в купальнике.

– В тренировочном, – уточнила я.