– Но!.. – возмутилась Вероника.

– Конечно! – радостно выдохнул Семён.

– А теперь встаньте по обе стороны столба, спиной друг к другу. Вероника, ногу в колене не сгибайте, вы же приличная женщина. Посмотрите на небо и улыбнитесь мечтательно. Мечтательно, а не нервно. Семён, посмотрите через плечо на супругу. А теперь наоборот. А теперь встретились взглядами и продолжаем улыбаться. А теперь целуйтесь. А теперь – на мост и бегом на другой берег, к театру. Вероника, оставьте в покое зеркало, у вас всё в порядке и всё на месте.

На работе я командовала редко, но метко – когда приходилось вести в иное время и пространство человека, к ним непривычного. Резкие и отрывистые приказы, неосознанно усвоенные у Верховной, действовали лучше иных объяснений и уговоров. И, почти не отрываясь от видоискателя, я лихорадочно рылась в памяти. Перед каждым походом в иной слой я просматривала безумное количество иллюстративного материала, и должно же найтись что-нибудь... подходящее. Фотосессионное.

– Семён, здесь где-нибудь цветы продаются? А если в телефоне карту открыть и погуглить? Да, надо. И лучше не красные, сливаться будете. Желтые или белые. Да, сходите, мы подождем. Вероника, пожалуйста, вот сюда, к парапету. Не смотрите в объектив, смотрите по сторонам. А теперь представьте, что вы очень ждете своего мужчину...

К закату я охрипла и устала, как собака. Чувствовала мост спиной, но, к сожалению, он опять был занят художником, поэтому приходилось вертеться рядом и ждать своей очереди. «Очередь» же приближаться не спешила – художник, вместо того чтобы рисовать, то неспешно курил, опершись о перила, то потягивал чай из маленького термоса, и с любопытством наблюдал за нашими метаниями. Я ругалась про себя, но попросить его освободить место не решалась. Благо, он сам догадался.

– На мосту фотографироваться будете? – поинтересовался художник, снова закуривая.

– Да! – раздался над рекой бас Семёна, на лице которого обозначилось то же облегчение, что и у меня в душе.

Обозначилось, правда, ненадолго – он явно ожидал, что мы аудиально поддержим его «да», но я слишком устала говорить, а Вероника украдкой, отвернувшись от меня, быстро красила губы. И без нашей поддержки Семён смутился, будто попросил о чем-то неприличном.

– Проходите, – добродушно улыбнулся художник. – Мольберт оставить для декораций?

– А вам нетрудно будет попозировать? – я первой зашла на мост. – На пару кадров изобразить, что вы их рисуете, например.

– Конечно, – кивнул он.

Закат над рекой. Художник. Новобрачные. Сначала – заходящее солнце между ними, потом – страстный поцелуй на фоне. И на этой торжественной ноте я выключила фотоаппарат и скомандовала всем кончать. Ибо.

– Но... – привычно возмутилась Вероника, явно ожидающая продолжения.

– Идем, дорогая, – Семён в коротком прыжке чмокнул жену в щеку. – Я проголодался.

Она зарумянилась, хихикнула и согласно устремилась к гостинице. А Семён задержался.

– Что по деньгам? – спросил, деловито поправляя очки.

– Потом, – я завозилась с кофром, убирая аппаратуру. – Завтра разберу фотографии и всё скажу.

Он чинно поблагодарил и пошел вслед за женой. Я перекрестилась с облегчением и встретила улыбающийся взгляд художника.

– Сложные товарищи? – он благодушно подмигнул. – Просили у меня портрет, но я сразу отказался. Мужик еще нормальный, но женщина – невозможная, – и доверительно добавил: – Она же краситься будет дольше, чем я графический набросок ее портрета сделаю.

Я понимающе улыбнулась и кивнула, соглашаясь. Очень хотелось последовать за новобрачными и отдохнуть – ноги с непривычки, вернее с отвычки, гудели, и ботинки, казалось, прибавили в весе. Но я еще не всё свое успела отснять, да и сбитня хотелось. С имбирными пряниками.

И, попрощавшись с художником, я вернулась на другой берег – в полюбившийся кафетерий. А потом, пока пила сбитень и наблюдала у парапета за заходящим солнцем, посчитала нужные дома. Из двенадцати, отмеченных на карте стародавних, я отсняла десять. Осталось два, и один из них – приснопамятный дом со статуей ведьмы. И он входил в ту же «диагональ», что и гостиница, – с него, кстати, «диагональ»-то и начиналась. Плюс мне нужны еще кое-какие детали.

В гостиницу я вернулась затемно, пребывая в глубокой задумчивости. Погрузившись в воспоминания и подсчеты, даже о голоде забыла, хотя толком не обедала и не ужинала. Проходя по коридору, я услышала оклик Анжелы, заглянула к ней и, учуяв солянку, вспомнила. Закрыться в номере всегда успею – целая ночь впереди.

– Есть новости? – спросила я у «белки» за едой.

Она отрицательно качнула головой и поджала губы. Я быстро расправилась с ужином, поблагодарила и сбежала к себе. С облегчением отметила, что незваных гостей не было, Руна спала в кресле... а шкатулку с подковкой, планом и прочими вещдоками я вынула из кофра. Переоделась, принесла кошке паштет, включила компьютер, сходила за чаем и окопалась за столом с блокнотом и ручкой. Кое-какие мои домыслы получили подтверждение, а еще я поняла, для чего нужна подковка. И с этим пониманием ближайшее будущее... пугало. Очень.

На каждом из двенадцати «диагональных» домов нашлась выемка для подковки, и лишь в четырех они пустовали. Восемь домов… готовы. И восемь ведьм пропало. Путем нехитрых сопоставлений получалась одна ведьма на дом. Соединенные с домами артефакты уже не искрили и не кололись. Они... притягивали. Как магниты. Нашлись они в разных местах – какой-то на стене второго этажа, какой-то – у фундамента. И последний я рискнула пощупать, и ладонь сразу притянулась к нему, высосав силу из амулетов на руке, к счастью, без последствий. И тогда-то я, вспомнив об отражениях, сообразила.

Подковка – это магнит для спрятанного в ином слое реальности дома, а направление концов артефакта – влево, вправо, вверх или вниз – указывало на то, где появится (или уже есть) дверь. И спрятанный дом становится продолжением обычного – дополнительным крылом, еще одним этажом или подвалом.

Так стародавние, судя по объяснениям из хроник, прятали свои мастерские и библиотеки от охотников на ведьм. В спрятанных домах они работали – учились, копировали знания, переписывая книги для распространения, делали артефакты, а в обычных жили. И стоило нагрянуть проверке – стоило ведьме хотя бы заподозрить, что ее раскрыли, – как она просто вынимала из выемки ключ к запасному дому, и всё. И доказательства надежно скрывались, и, если ведьму увозили на «допрос», знания не терялись.

Выделив на своей схеме мост, реку и обе «диагонали» домов, я обозначила крестиками местонахождения артефактов. Гостиница в эти дома не входила, что понятно – нужная подковка находилась у меня. Значит, оставшиеся три можно найти в домах, свободных от артефактов. Если их уже не нашли в ожидании подходящих ведьм, те кто, собственно, заварил кашу. Кому предназначалась моя – подруге Карины, Карине... или для сумасшедшей Ираиды меня обокрасть хотели? Кто знает...