Глотнув чаю, я откинулась на спинку стула. Пропадающие ведьмы. И призраки. Вот откуда они взялись – из спрятанных домов. И стародавние часто ставили на страже мертвых, и все, кто не нашел дорогу на тот свет, заблудившись здесь, попадали в иной слой реальности, притягиваясь к месту силы – к дому ведьмы. И если его вскрыли – если нашли дверь в тайник, – призраки могли вырваться оттуда. Получается, один дом вскрыли – духи ринулись наружу – сформировался слабенький некротический поток... И пошло-поехало.

Нарочно ли его сотворили? Может, и нет. Может, первая вскрывшая спрятанный дом ведьма просто была наказанной, и ей не хватило сил сдержать призраков. И, кстати, выбраться из дома. И она пропала. Призраки, потерроризировав округу, опять притянулись к месту силы и временно исчезли со сцены, но процесс пошел – и на ощущение потока явилась следующая ведьма. И следующая. Это если представить, что всё случайность. Если забыть о том, из-за чего убили Карину и пытались убить меня.

И по последнему замечанию же выходило, что за запуском процесса кто-то стоит. Убирает ставших ненужными ведьм – открыли двери, отдали подковке остатки сил... свободны. В том, что они живы, я очень сомневалась. Если «работающий» в стене артефакт разом выпил силу из всего, что было на моей руке... Так же он мог выпить и силу ведьмы при соединении со стеной. В общем... я свою подковку пока придержу и эти опыты проводить не буду.

Остается одно – личность (или личности) управляющего. Карина говорила про нечисть, меня в подвале определенно атаковала нечисть... Причем нечисть со свойствами подковки – вытягивающая силу из артефактов. Правда, она забрала не всю магию, только активную, но... Лед для исследования лежал в шкатулке, а на ней теперь, поев, спала кошка. Сейчас, конечно, снова не то время, чтобы проверять. И опять – домысливать и строить догадки.

До тайн стародавних всегда мечтали добраться те, кого называют отступниками, – кто не хочет соблюдать установленные наблюдателями и Кругом ведьм законы, кто хочет только колдовать... и власти над миром. Если сюда рвется кто-то из них, это я могу понять. И не совсем понимаю. Понимаю попытку дорваться до знаний, но не понимаю выбранное место. Наблюдатели давно знают обо всех закладках стародавних и бдят за ними, а маленький городок с минимумом людей – идеальный капкан. И с наблюдателей, кстати, станется запустить процесс, чтобы на запах силы сюда слетелись те, кто...

Но есть проблема: «те, кто» – не идиоты. Они живут больше сотни лет, избегая наблюдательских ловушек ежедневно, ежечасно, ежеминутно. И не клюнут на такую откровенную западню. И не придут, зная, что место под колпаком. Остается один вариант: тот, кто сюда пришел, наблюдателей не боится. А не боится их... нечисть. Нечисть вообще мало кого боится, и такую бесстрашную – как сказала Анжела, высшую – даже Кругом ведьм не напугать.

Вопрос: нафига попу гармонь? Зачем нечисти знания стародавних? Им совершенно не нужны ни свитки, ни книги, ни артефакты, которые к тому же давно должны потерять силу. Разве что они добывают знания для кого-то... И этот кто-то дал нечисти магию. Дал магию... Нечисть никогда не умела колдовать. Вернее, некими способностями владела... но высасывать силу из ведьм или артефактов, замораживая первых, не умел никто. Или – умел, да только мы про это не знаем? Или это некий новый, не известный нашей науке вид?..

Чай давно остыл, а я всё сидела с холодной кружкой в руках и невидяще смотрела в окно. Натка часто говорила: основной изъян любых теорий состоит в твердом убеждении, что чего-то не может быть. Незнание не предполагает реального отсутствия раздражителя. Оно лишь указывает то, что ты не всё знаешь. И если полагаться не только на вероятности, но и на невероятности...

Нечисть владеет ведьминой магией. Нечисть – высшая, и черта с два я ее вычислю. Нечисть заварила кашу и рвется в спрятанный стародавними город. В этом городе-квартале, которого нет, есть нечто очень важное и ценное. Ради чего она готова рискнуть и рискует. А наблюдатели, конечно, бдят. А я...

А я срочно проверяю лед – кровь из подвала. Изучаю документы по той ведьме, которой здесь поставили памятник, и разбираюсь, кто она такая – потомок хозяйки того самого, тринадцатого, дома или... А еще надо понять, где он появится. Вернее, где – понятно, а вот как? Где его магнит – ключ-подковка? И что раньше находилось на месте реки – во времена постройки города? А еще надо, очень надо отыскать Ираиду – рассказать ей всё, предупредить... узнать ее мнение о происходящем.

М-мать, что ж это за нечисть-то за такая «волшебная»? И какого черта ей здесь нужно? На кого работает – на отступников, наблюдателей или на себя? Нечисть редко, крайне редко, шла на сотрудничество. По древнему договору, заключенному между главами всех родов нечисти и ведьмами Круга, использовать нечисть нельзя, как нельзя и шантажировать патентом и правом жить законно. Попросить о помощи можно, а вот захочет ли нечисть помогать... А хотели они... да никогда не хотели. И если брались помогать, то заламывали такую цену, что с ними предпочитали не связываться. Себе дороже.

Кто же, кто же, кто же... Кто – из обитателей гостиницы? Дама-писательница, художник или эта смешная парочка новобрачных? Невозможно проверить без провокации, но оная чревата несвоевременной кончиной. Мне нечего противопоставить высшим кроме помощи Карины, а ее возможностей я не знаю. Допустим, силы Руны хватает на одного, а если я разворошу гнездо?..

А еще – наблюдатели. И, разумеется, они здесь – или дамой-писательницей, или художником, или даже смешной парочкой новобрачных. Кто-то из них плюс Корифей. Они не боги, да, о мелких закладках могут и не знать – например, об одиноком доме в столице. Но вот о целом квартале знать должны. Обязаны. Как и бдеть за ним денно и нощно. И если я попытаюсь разворошить гнездо и, не дай бог, спугну... Да, шаг влево – шаг вправо – расстрел, прыжок приравнивается к побегу...

Но запрос в архивы по личности замерзшей ведьмы я отправлю. Может, эти знания подведут, а может, спасут жизнь. Время покажет. Если, конечно, мне вышлют необходимое.

Отвлекая, завибрировал телефон. Живя в одиночестве, я отключила функцию звонка – меня пугал резкий трезвон, часто напоминающий об очередной проверке «рудимента». Я посмотрела на «ползущий» по столу сотовый и сразу поняла, кто звонит. И зачем. Необязательно брать трубку, и так понятно, но...

– Алё?

– Злат... – голос Натки был сухим, надтреснутым, уставшим. Очень тихим и бесконечно больным.

И соглашаться – тоже необязательно, но... Наверно, я знала – догадывалась и внутренне ощущала со времен разговора в поезде, – что этим всё и закончится. Вернее, начнется.

– Да, – тихо ответила я на молчаливую просьбу.

Она ничего не сказала, а я крепче сжала трубку, ощущая, как от нее кругами расползается сила. Стекая по ладони к запястью, она пульсировала живым теплом и формировалась в браслеты. Две штуки. Две привязки. Два «поводка». Ни с кем не договорилась...

Короткие гудки. Я положила сотовый на стол и остро почувствовала ее присутствие. Встала со стула, но не обернулась. Нельзя. Натка подошла неслышно, со спины, и крепко обняла за плечи, прижала к себе, благодарно поцеловала в макушку. Как и всякая «животная» нечисть, она была крупной и очень высокой – под два метра ростом. И в ее руках, даже вырастая, я всегда чувствовала себя маленькой девочкой. Всё той же, четырехлетней. Беззащитной. И защищенной. Раньше. И на минуту – сейчас.