“Во дают”, – удивилась пышности Грета.

Подошла, после небольшого спора зарегистрировала бойца своего многострадального. Косились на нее, как на юродивую, но что поделать? Правила позволяют кому угодно свою птицу предъявить. А ставишь птицу, монеты можно не давать. Платишь жизнью питомца.

“Нравы, конечно, – вздохнула Грета и, спрятавшись в темном углу между лавками, призвала Эйлейва. – Давай, забирайся во временное тело!”

Она скомкала призрака и в петуха отправила. Больше всего боялась, что увидит кто-то. Ничего. Вроде пронесло. Вышла из закутка, сдала птицу смотрителю боя. И началось.

В круглый ринг выпустили около двух десятков петухов. И словами не передать, какое паршивое зрелище они устроили. Злобное месиво из перьев, крика и крови. Потихоньку стали валиться безжизненные тушки. В этот миг Грета поняла, насколько она самонадеянная и насколько Эйлейв герой. Как мог, он уворачивался от ударов бешеных петухов, так неестественно крутился, казалось, будто все уже видят, что петух-то ненастоящий. Однако нет. Вообще гости получали отвратительное удовольствие от разворачивающейся на их глазах бойни. Грете стало мерзко. Доберется до власти, надо с этими боями что-то делать. Традиция традицией, но это что угодно, только не соревнование.

Живых становилось все меньше, и Грету безумно радовало, что Эйлейв все еще крутится. Хотя подрали его знатно. Она переживала. Что делать, если не получится? Жить в этом мерзком кровожадном городе? Нет, на такое она не согласна. Пусть уж призрак постарается. Ради того, чтобы найти любимую, можно постараться?

Оно закончилось так же безумно, как и началось. Вот птиц было штук пять, бах! И качается один Эйлейв, как будто не соображая, что вообще произошло и где он находится.

“Молодец! Ух, чертяка, знала, что справишься!” – Грету обуяла такая радость и гордость за портняжку, что она чуть было не расцеловала свою ободранную птичку.

И тут случилось то, чего Грета не ожидала. Ее петух еще раз качнулся и упал, трясясь в предсмертной агонии.

– Нет, – прошептала Грета.

– Эх, а так был хорош! – крикнул кто-то прямо над ее ухом.

– Жаль, госпожа, но ваша птица погибла, – подошел к ней смотритель.

– Не может быть, – не верила глазам Грета.

– Почему же? Он и так держался как мог. На него никто бы никогда не поставил. Герой. Вот уж, верно говорят: не суди соперника по внешности. Когда бурлит звериная кровь, самые слабые из нас способны на подвиги, – он с грустью посмотрел, как петуха передали в руки Греты, завернутого во флаг королевского ринга. – Вы не переживайте. Победа все равно присуждается этой птице. Хоть и посмертно. Прошу пройти в городское казначейство.

– Что? – переспросила Грета, дрожащими руками держа холодное тело.

– Вам нужно в городское казначейство, – уверенней сказал смотритель, видя ее смятение. – Вы выиграли. Вы знаете, где находится казначейство? У вас есть сопровождающий, чтобы обеспечить вам безопасность? Это большие деньги, госпожа.

– Я сопровождающий, – вдруг возле Греты оказался Агвид. – И я провожу госпожу в казначейство. Отдайте птицу, – сказал он твердо и вырвал петуха из рук Греты. – Нам нужно идти. И стоит поторопиться.

Путешествовать с Агвидом оказалось не так приятно, как с Фроди. Лошадь Грете нашел хорошую и вообще организовал весь поход на отлично. Но такая заноза! Относился к Грете как к недоразумению. Даже по имени не называл. Все: девчонка, мелюзга, эй ты. Невиданная дерзость. Грета пыталась сказать, чтобы обращался по имени. Хотя бы. На что наемник выдал: “Тогда плати в два раза больше”. Вот таким грубияном оказался этот оборотень. К слову, кто его зверь, он Грете тоже не сказал. Агвид ничего ей не говорил. И не спрашивал. А когда Грета только открывала рот, затыкал ее:

– Молчи! Чем меньше про тебя знаю, тем лучше.

Однажды, правда, разошелся и вдруг добавил:

– Не корми шпионов словами глупыми.

“Шпионов? – обомлела Грета. – За нами следят, что ли? А как? – она заозиралась по сторонам. – Ведь ни души нет в этом лесу”.

– А ты не вертись. Никого тут нет.

– Так, погоди, – вконец растерялась Грета и подумала, что он просто ее разыгрывает. – Сам же говоришь, что следят за нами.

– Следят.

– И?

– Деревья следят, дуреха. Нет у тебя в лесу укрытия. Ты здесь как на ладони.

“Проклятье! – Грета еще раз осмотрела лес вокруг. – Хорошо, мозгов хватило не колдовать при наемнике. А то сдали бы меня эти деревья с потрохами. А что это вообще такое? Как деревья следить могут? Маги такому не обучены”.

– Слушай, Агвид, – серьезно сказала Грета. – Ответь на вопрос. Я заплачу.

– Что за вопрос?

– Чья магия на такое способна?

Наемник ухмыльнулся и в глаза ее посмотрел. Кровожадно так. Неприятно.

– За ответ на такой вопрос жизнью расплачиваются. Готова?

– У меня еще есть дела, – гордо ответила Грета.

– Тогда будь умнее и у оборотней что не надо не спрашивай. Ни один из нас трепаться по душам с ведьмой не станет.

– Я не ведьма. Я колдунья. Бывшая, – на всякий случай добавила Грета.

– Какая разница.

Так и ехали они дальше молча, лишь иногда перебрасываясь парой слов. Больше всего в этом угрюмом путешествии Грету мучило, что не успела она с Эйлейвом связаться перед отъездом. Успел в ее сумку забраться или нет, не знала. Все вещи наемника были оберегами охраняемы. Вещи Греты он тоже от духов оградил. Только ее кладь осталась. Но не вызвать портняжку. Теперь еще и деревьев надо остерегаться.

“Чтоб тебе пусто было, Оберон! Что ты за черт такой с запада? Следишь, значит. Интересно, а на юге ты тоже за мной наблюдал? Знаешь, что призраков не выгоняла я? Что втянула в себя их магию и теперь частично… магически… оборотень? Все-таки интересно. Если Оберон знает и промолчал, то почему? А если не знает, выходит на проклятой земле не наблюдал за мной? Почему?”

Через три четыре недели поганых ночевок, изматывающих дорог и молчания Грета и Агвид добрались до столицы. Колдунья злорадно улыбалась, когда они проезжали через главные ворота.

“Не думал, что доползу, а вот я здесь. Какую гадость теперь выкинешь?”

Сейчас она была чертовски зла. Устала, вся чесалась, мечтала о ванне и нормальной еде. А еще хорошо было бы расчесаться. Ветер в последнюю неделю довел волосы до состояния гнезда.

“Чтоб я еще раз решилась на такой переход… Да ни в жизнь!”

– Слушай, Агвид, – обратилась она к наемнику. – Куда заселяться будем?

– Не мы, а ты. И мне совершенно плевать.

Он ловко перекинул тюк с вещами Греты на ее лошадь.

– Мое дело было вас до столицы довести. Дело сделано, надеюсь, больше не встретимся.