Приходилось пробираться по довольно людным местам«благородной» половины дворца — с применением того, что в колдовском лексиконеименуется «отводить глаза». Даже если кто-то незамеченный оказывался поодаль,вне зоны воздействия, он видел издали двух шагавших с деловым видом мушкетеров,и не более того. Дворец со всеми своими службами, особняками, парками и прудамираскинулся на полусотне югеров, а синих мушкетеров насчитывалось не менее двухтысяч — так что запомнить всех поголовно не могли и здешние «топтуны».

— Я начинаю думать, что ты гений, — сказалаМара. — Никто и не почесался…

— Не накаркай, — сквозь зубы сказал Сварог.

Они как раз проходили мимо одной из бесчисленных лестницсобственно дворца — правда, с той стороны, что считалась задворками королевскойрезиденции. У перил стояла Арталетта в полковничьем мундире, как обычно. Сварогмимоходом оглянулся на нее — и ощутил легкое беспокойство.

Она не должна была их видеть, они заметили девушку ещеиздали и приняли должные меры. Но черноволосая красавица вдруг встрепенулась,подошла к самым перилам, уставилась прямо на Сварога, от растерянностиостановившегося, и лицо ее приняло странное выражение — нет, она все же невидела их, но, нет сомнений, усмотрела что-то. Сварог опомнился и ускорил шаг.Оглянулся издали — Арталетта даже шагнула вниз по ступенькам, остановилась,встряхнула головой, словно отгоняя наваждение, лицо ее стало растерянным, онаколебалась…

— Ходу, — сказал Сварог. — Что-то с ней нето.

Они пересекли двор, спустились по широкой лестнице и вошли вворота королевского зверинца, совершенно не охранявшегося. Огромныйбуро-коричневый мамонт с Сильваны для замысла Сварога не подходил, и ониминовали огромный вольер, огороженный рядами торчащих из земли шипов, прошлимимо диких кабанов с отрогов Каталаунского хребта, взятых сюда за устрашающуювеличину, мимо зебр, львов, верблюдов, меланхолично висевшего на ветке удава,обезьян, касатки в огромном пруду, крайне несимпатичного крокодила, дикихбыков, содержащихся для травли собаками.

И вышли к экспонату, которому помимо своей воли предстоялостать их сообщником. Большой кусок земли был огорожен высоким железным заборомиз прутьев толщиной с человеческую ногу.

Внутри возвышалась настоящая скала с вырубленнойкаменотесами пещеркой. У входа валялись кости, несло тухлятиной. Хозяина невидно — сидит внутри. Сварог перенес все внимание на ворота.

Ограда никак не могла обойтись без ворот — чтобы сначалазапихнуть в них живого пещерного медведя, а потом вытащить, когда он подохнет.Ворота, как и ограда, были сработаны на совесть, не по силам даже серомумедведю из гланских гор — но у них имелись трубообразные петли, до которыхлегко добраться снаружи…

Вокруг полное безлюдье. Сварог кивнул Маре. Она вытащилатонкие веревки из-под кафтана, ловко забросила арканы на верхушки воротныхстолбов, затянула петли. Сварог, как заправский лесоруб, засунул топор за пояссзади, взобрался наверх и, удерживаясь одной рукой, снес петлю метким ударом.Вновь сунул топор за пояс, подтягиваясь на руках, перебрался по верху ворот ковторой петле, срубил и ее, побыстрее съехал вниз по второму аркану, обжигаяруки даже сквозь кожаные перчатки. Ворота тяжело колыхнулись, держась лишь надвух нижних петлях. Сварог чувствовал себя, как во сне, когда можно творить всечто угодно, заранее зная, что ничего за это не будет.

Теперь начиналась ювелирная работа. Сварог снес одну нижнююпетлю, в два прыжка достиг второй — ворота уже тяжко, неспешно заваливалисьвнутрь, — срубил и ее, отскочил. Словно в замедленной съемке, воротавеличаво обрушивались внутрь вольера. Теперь следовало улучить момент, когдаони окажутся над самой землей, заклинанием лишить их веса, а едва они лягут ввоздухе горизонтально, не успев подняться высоко, вес тут же вернуть — чтобы ине воспарили над зверинцем, вызвав ненужный ажиотаж, и упали наземь без особогошума.

Получилось. Ворота упали с высоты локтя — почти бесшумно, ноземля от удара тяжко содрогнулась. И пещерный медведь с тяжеловесной грациейвылетел наружу разобраться в происходящем — возможно, в наследственной памяти унего хранились нехорошие воспоминания о землетрясениях в горах. Или осотрясавших землю лавинах и обвалах. Серая косматая гора высотой в холке неменьше пяти уардов.

Похоже, он удивился, обнаружив вдруг, что в ограде зияетдыра, — стоял, ворочая лобастой башкой, прижав уши, и без того почтинезаметные. Возможно, его сунули сюда совсем крошечным и он не представлял, какраспорядиться с маху столь неожиданно свалившейся свободой. Коротко, недоуменнорыкнул, глядя на людей без всякого страха.

— Обижай его быстренько, — сказал Сварог.

Мара прицелилась и угодила медведю в нос метко брошенноймушкетной пулей, тяжелым свинцовым шариком. Что было и больно, и обидно. И ониприпустили прочь, как в жизни не бегали. Отвести глаза можно только человеку, сживотными это не проходит. А убивать зверя никак нельзя — он им нужен был вкачестве живого источника паники.

Сварог оглянулся на бегу — медведь косолапил за ними нестоль уж резво — в конце концов, обида была не смертельная, и для вечно сытого,разленившегося зверя отыскались на свободе занятия поинтереснее, чем гнаться задвумя нахальными человечками. Вокруг была масса незнакомого зверья,воспринявшего освобождение медведя довольно бурно — мамонт трубил, львы ревели,остальные орали всяк на свой лад, обезьяны верещали, как демократы на митинге,грозно фыркали кабаны, имевшие с медведями свои счеты, даже удав быстренько убралсяповыше к верхушке дерева. Медведь решительно развернулся к вольеру мамонта,решив, видимо, что неразумно оставлять в тылу такую громадину, не напугав ее,как следует. Хотя они были с разных планет, склоку затеяли моментально, безвсякого удивления друг другом — медведь ревел, мамонт трубил, оба старалисьперекричать соперника, а все остальные дикими воплями развязали форменноесветопреставление. Медведь и мамонт грузно метались по разные стороны шипов,прекрасно соображая, что эту преграду им не одолеть, но разойтись миром упорноне желали. «Если это не переполох, уж и не знаю, чем вам угодить…» — подумалСварог, кивая Маре. Она выхватила из-за голенища заряженный мелкой дробьюпистолет, опустила курок на колесико и послала заряд медведю в ляжку.

Вот тут он вспомнил про обидчиков. Но они уже промчалисьмимо обратившегося в соляной столб егеря, выскочили в ворота и кинулись вверхпо лестнице. Егерь обогнал их, вопя во всю глотку. Он оказался крутымпрофессионалом — выскакивая из зверинца, успел захлопнуть за собой ворота,каковые сейчас медведь и пытался вынести. Судя по грохоту, через минуту-другуюворота должны были рухнуть, потому что были деревянными и довольно легкими, безоковок.

В окрестностях понемногу разгоралась паника. Поблизостирезко затрубил военный рожок, отовсюду слышались топот и громкие команды — какводится в таких случаях, полностью противоречившие ситуации, так как никто ещене понял, что стряслось.