Эркюль Пуаро протянул перед собой руки и воскликнул:

– Это прекрасно! Это неповторимо!

Мередит Блейк отозвался таким голосом, будто у негоперехватило дыхание или что-то застряло в горле:

– Она была такой молодой…

Пуаро кивнул и спросил себя: «Что представляют себе люди,когда говорят: такая молодая? Под этим понимают, видимо, какое-то невинноесущество, вызывающее особую симпатию, нечто беззащитное… Но молодость – этосовсем не то! Молодость жестока и груба. Крепкая, сильная – и жестокая. И ещеодно – молодость уязвима».

Они пошли к выходу. Интерес Пуаро к Эльзе Гриер, которую онсобирался вскоре посетить, возрастал. Интересно, что сделали годы с этимстрастным, несдержанным и жестоким созданием?

Он обернулся и еще раз посмотрел на картину. Ее глаза следятза ним… Что-то хотят сказать… Что именно? Если он не поймет, объяснит ли емусама женщина? Или эти глаза высказывают то, чего она сама не сознает?

Какая самоуверенность, какое предвкушение триумфа!

Но смерть выхватила жертву из этих цепких и жадных рук. Игорящие торжеством глаза потускнели. Какие они сегодня у Эльзы Гриер?

Последний раз глянув на картину, Пуаро вышел из комнаты.«Слишком она была жизнерадостной», – мелькнула у него мысль. И ему сталонемного страшно.

В доме на Брук-стрит в оконных ящиках росли тюльпаны«Дарвин». Белая сирень в холле издавала такой аромат, что он ощущался уже увходных дверей.

Среднего роста дворецкий взял из рук Пуаро шляпу, тросточкуи учтиво молвил:

– Прошу сюда, сэр.

Пуаро пошел за ним через холл, потом они спустились полестнице вниз. Дворецкий открыл дверь и четко, чуть ли не по складам, назвалфамилию посетителя. Дверь за ними закрылась. Высокий, стройный мужчина поднялсясо стула, стоявшего у камина, и двинулся навстречу.

Лорду Диттишему было около сорока. Он был не только пэромАнглии, но и поэтом. Две его фантастические драмы в стихах, на постановкукоторых были затрачены огромные суммы, имели, как говорится, «заслуженныйуспех». Высокий лоб, волевой подбородок, прекрасные глаза.

– Присаживайтесь, мсье Пуаро.

Пуаро сел и взял предложенную хозяином сигару. Лорд Диттишемприкрыл коробку, зажег спичку, дал прикурить Пуаро, затем тоже сел и задумчивопосмотрел на гостя.

– Вы пришли увидеть мою жену. Это я знаю.

Пуаро ответил:

– Леди Диттишем не откажет мне в любезности?

– Не откажет.

Наступило молчание. Пуаро спросил наугад:

– Я надеюсь, вы ничего не имеете против, лорд Диттишем?

Неожиданная улыбка внезапно изменила нежное и мечтательноелицо.

– Возражения мужей, мсье Пуаро, сегодня всерьез никто не принимает.

– Следовательно, у вас есть возражение?

– Нет, этого я не могу сказать. Однако должен сознаться: янемного боюсь реакции моей жены на эту встречу. Говорю вам вполне откровенно:много лет тому назад, когда моя жена была еще очень молода, ей пришлосьперенести довольно тяжкое испытание. Конечно, она пришла в себя после тогоудара. Я даже готов считать, что она забыла о нем. А теперь приходите вы, и,безусловно, ваши вопросы вызовут старые воспоминания…

– Это в самом деле достойно сожаления, – смиренно сказалПуаро.

– Я не ведаю, каким будет результат.

– Могу заверить вас, сэр, в своей сдержанности и сделаю всевозможное, чтобы не нервировать леди Диттишем. Я понимаю, у нее тонкая иранимая душа.

Собеседник неожиданно рассмеялся.

– У Эльзы? Да у нее нервы как канаты.

– Тогда… – Пуаро дипломатично умолк.

– Моя жена способна выдержать любое потрясение. Знаете ливы, почему она согласилась встретиться с вами?

Пуаро коротко спросил:

– Из любопытства?

Что-то подобное уважению мелькнуло в глазах собеседника.

– Выходит, вы поняли.

– Это так естественно. Женщины всегда готовы встретиться сдетективом, мужчины посылают его к чертям.

– Есть и женщины, которые также могли бы послать его кчертям.

– После того, как увидят его. Но не до того.

– Возможно… – Лорд Диттишем помолчал. – Что они имели ввиду, когда надумали издать эту книгу?

Эркюль Пуаро пожал плечами.

– Мода любит воскрешать прошлое. Старые мелодии, старыеводевили, старые костюмы. И даже старые преступления.

– Ужасно!

– Согласен с вами, но вы не измените человеческой природы.Убийство – это драма. Потребность в драме у людей очень сильна.

Лорд Диттишем прошептал:

– Знаю… знаю…

– Так что, как видите, книжка будет написана. Моя задача –помешать проникновению туда ошибочных утверждений и фальсификаций известныхсобытий.

– События, насколько мне известно, были обнародованы.

– Да. Но не их истолкование.

– Что вы этим хотите сказать, мсье Пуаро?

– Дорогой лорд Диттишем, есть много взглядов на одни и те жесобытия. Например, исторические. Известно, что написано множество книг о Марии,королеве Шотландии. В одних она изображена великомученицей, в других –распутницей и беспринципной женщиной, кое-где – довольно убогой духом, иногдадаже убийцей и интриганкой, а порой она предстает жертвой обстоятельств. Налюбой выбор.

– А в деле Крейла? Крейл был убит своей женой, этобесспорно. Во время процесса моя жена была мишенью для клеветников, по-моему –совершенно незаслуженно. Она не должна была присутствовать в зале суда.Общественное мнение было против нее.

– Англичане, – сказал Пуаро, – высокоморальный народ.

Лорд Диттишем воскликнул:

– Да, черт бы их взял! – затем, глянув на Пуаро, спросил: –А вы?

– Я придерживаюсь общепринятых моральных принципов.

Лорд Диттишем сказал:

– Меня интересует, какой была на самом деле эта миссисКрейл. Эта поза несправедливо оскорбленной женщины… У меня такое впечатление,что тут что-то не то.