Дмитрий отстранил Тараса:

– Дай я. Кто не понимает, тому надо объяснятьдоходчиво. Слушай ты, сволочь! Слушай внимательно. Ты! Ходишь в Интернет.Заходишь на чужие сайты. Под псевдонимами... их называете никами, гадишь...пишешь то, что писал на заборах... оскорбляешь людей... подписываешься чужимиименами... Вспомнил?

Он ударил его по лицу, не отпуская сломанную руку. Головаподростка дернулась, словно мяч, по которой с размаха ударили ногой. Изразбитых губ брызнула кровь.

– Ой! – вскрикнул он. – Не бейте!.. Я большене буду!

Дмитрий ощутил как тяжелая кровь словно волна прибоя ударилав череп. В глазах покраснело. Из горла вырвался звериный хрип:

– Думал, не найдут? Следы путали... Через прокси-серверазаходили!... Анонимайзеры... По ночам, чтоб утром логи успели стереть!..Думали, гении?.. Любого гада можно найти!.. Была бы охота...

Его трясло, он чувствовал, что Валентин и даже Тараспосматривают с удивлением. Тарас хлопнул сзади по плечу, взял из его рукжертву, больно защемив волосы. У несчастного глаза полезли на лоб, а Тарасспросил почти ласково:

– Это и есть та штука, которой ты гадил?

– Это... это комп...

– Этот? – переспросил Тарас для верности.

Парнишка не успел раскрыть рот, как чужак с силой ткнул еголицом в компьютер. Парнишка закричал, Тарас поднял за волосы, взглянул вразбитое лицо, улыбнулся и снова ударил еще сильнее. Жестяная коробкаокрасилась кровью.

– Отпустите!.. Я не буду больше...

– А за то, что уже сделал? – спросил Тарас. –Отвечать надо, сволочь, и за прошлое...

Он сжал волосы еще сильнее, вся кожа стянулась в кулак,огляделся и с силой метнул его головой вперед в монитор. Раздался мощныйхлопок. Парнишка истерически закричал. Тарас снова ухватил за волосы, вытащил.Из залитого кровью лица густо торчали острые стекла.

Дмитрий часто дышал, пытаясь взять себя в руки, не понимая,что на него нашло, всегда бывал собран и даже холодноват, без всякой же дрожипосылал пулю за километр в лоб жертве, и так же без дрожи из калашарасстреливал в упор вместе с телохранителями!

Тарас рычал, таскал гаденыша по всей квартире, тыкалразбитой мордой во все, что встречалось на пути, разбивал ею стеклянные дверцышкафов, попытался разбить коробку электрогриля, оставив ее политой кровью и спарой белых комочков выбитых зубов, напоследок примерился и мощно швырнулголовой в экран телевизора.

Раздался мощный хлопок. Гаденыш тонко завизжал и умолк.Запахло горелым мясом. Он завис головой в черной коробке, стоял на коленях ибессильно уронив руки.

Тарас обернулся ко второму:

– Ну, будешь говорить?

От его улыбки завизжала бы в страхе акула. Тот бледный,дрожащий, почти мертвый от страха, смотрел выпученными глазами, его трясло таккрупно, что губы шлепали как у пса, что отряхивается после купанья.

– Ты все видел? – спросил Тарас.

Подросток судорожно кивнул. Тарас поинтересовался:

– Понял, за что?

Кивок снова, но Тарас спросил неумолимо:

– За что?

– Он кого-то, – прошептали бледные губы, –обидел из крути...

Тарас почти лениво ударил его тыльной стороной ладони. Губылопнули, а щеку раскровянило твердыми как копыта костяшками суставов. Подростокне осмелился даже утереть кровь, смотрел умоляюще.

– Неверно, – ответил Тарас. – В Интернетеникогда не угадаешь, кого обидел. Понял? Ты можешь погадить на сайте безобиднойстарушки, а она окажется одноклассницей бабушке вожака долгопрудненцев илигенералу ФСБ. И тот и другой одинаково помогут, понял?.. Повтори, что понял?

Окровавленные губы прошептали:

– Что опасно...

– Верно. Что опасно?

– Опасно задевать...

– Тоже верно. Кого опасно задевать?

Разбитые губы шевелились так долго, что Тарас сноваприготовился садануть, но на этот раз уже так, чтобы мозги расплескались постене, начали в самом деле злить эти мелкие пакостники, но гаденыш наконецвыдавил из себя:

– Всех опасно...

Тарас кивнул:

– То и оно. А не опасно – быть вежливым. За вежливостьеще никого не били. Запомни! И другим перескажи. И скажи всем, что отыскатьанонимщика в Интернете намного проще, чем телефонного террориста. А теперь...

Черноволосый ревел, его трясло, от него запахло мерзко,стало видно как модные светлые брюки потемнели, намокли и потяжелели.

– Ах, – протянул Тарас, – так ты что-то плохоменя слушаешь...

Он ударил по лицу снова, на этот раз отпустив руку.Подросток рухнул на пол, а Тарас наступил на пальцы другой руку сапогом,услыхал вопль, хруст тонких косточек, улыбнулся так, как могла бы улыбатьсясама смерть.

– Какой ты красивый, – проговорил он почти снежностью. – Эх... И богатенький! Ишь какие штуки вам накупили! Рыжий,дай-ка мне вот ту монтировку.

– Это не монтировка, – ответил Дмитрий.

– Все равно дай!

Подросток смотрел расширенными от ужаса глазами, а Дмитрийзамахнулся, стальной прут мелькнул и с силой опустился точно на разбитые губы.Брызнула кровь, зубы с хрустом провалились в рот, пара осколков вылетела ипокатилась бело-красными комочками по полу.

Красная пелена спала с глаз Дмитрия. Он почти с сочувствиемсмотрел на распластанного сынка хозяина квартиры. Тот скорчился на полу, праваярука с открытым переломом, все-таки зверь этот Тарас, на левой раздробленыпальцы, на полу лужа из разбитого рта, комочки выбитых зубов...

Валентин на прощание перехватил ножом телефонный провод,бросил на пол и наступил на коробочку сотового. Дмитрий и Тарас, что мобильныйтелефон заметил, но пренебрег такой мелочью, уже ждали у двери.

Валентин, оглянувшись, предупредил:

– Полчаса – ни звука. Иначе найдем снова. Хоть вМексике.

От его холодного шипящего голоса стало страшнее, чем отоскаленной пасти Тараса.

Обратно спустились так же спокойно, как и заехали. Почтальонвыбросил в лифте униформу, из подъезда вышли трое парней в просторных джинсах ирубашках, а вывернутая наизнанку сумка почтальона превратилась в яркозеленыйтуристический рюкзак.

В машине Тарас в недоумении понюхал пальцы, подозрительнопосмотрел по сторонам:

– Никто в дерьмо не вступил?

Валентин хохотнул:

– Это ты его тряс, когда он в штаты наложил!.. И лужарастеклась там... под вами.

Тарас брезгливо потер ладонь о колено Дмитрия, сказал стоской, словно провыл по-волчьи: