– Ах вот как! Тебе не нравится егоместожительство. Но это еще не значит, что с ним нельзя встречаться. Ты жезнаешь…

– С родителями, – перебила она. Вот так.

– Все последние четыре года. Бог ты мой.

– И ему это очень нравится. Говорит, что непонимает, зачем жить одному в большом городе, если мама и папа такиезамечательные.

– Ничего себе! Можешь не продолжать. Неприпомню, чтобы экземпляр, набравший семь из десяти, свел бы все к нулю впервое же свидание. Это новый рекорд. Поздравляю. Денек у тебя был похужемоего.

Я вытянула ногу, чтобы пнуть приоткрытую дверьсвоей комнаты, и услышала, что Шанти и Кендра уже дома. Еще я услышала мужскойголос, и мне стало интересно: неужели у одной из моих соседок есть парень? Запоследние десять дней я видела их в общей сложности десять минут, потому чтоим, похоже, приходилось работать еще больше, чем мне.

– Что значит «похуже»? У тебя-то откудавзяться плохому дню? Ты работаешь в журнале мод.

В дверь тихонько постучали.

– Подожди секунду, кто-то пришел. Войдите! –крикнула я чересчур громко для такого маленького пространства.

Я думала, это одна из моих застенчивых соседокхочет спросить, не звонила ли я нашему квартирному хозяину, чтобы внести своеимя в договор об аренде (не звонила), или не купила ли я бумажные тарелочки (некупила), или не звонил ли им кто-нибудь в их отсутствие (не звонил), но вдверном проеме возник Алекс.

– Эй, я перезвоню тебе, ладно? Тут Алекспришел.

Я была рада его видеть и взволнована егонеожиданным появлением, но тоненький голосок в самой глубине души говорил, чтолучше всего сейчас было бы принять душ и заползти под одеяло.

– Ну конечно, привет ему от меня. И помни, тысчастливица и парень у тебя на все сто. Просто классный. Береги его.

– Будто я не знаю. Он у нас просто ангел воплоти, – улыбнулась я ангелу.

– Ну пока.

– Привет.

Я заставила себя сначала сесть, потом встать иподойти к нему.

– Здорово ты придумал! – Я хотела обнять его,но он отступил назад и спрятал руки за спину. – Что-то не так?

– Все в порядке. Просто я знаю, что тывкалывала всю неделю. Немного изучил твои повадки и думаю, что на еду тымахнула рукой. Вот и принес кое-что.

Оказалось, за спиной он прячет большой коричневыйпакет наподобие тех, в которые раньше расфасовывали бакалею, – на бумаге успелорасплыться ароматное жирное пятно. Я вдруг поняла, как я голодна.

– Не может быть! Но как ты догадался, что ясижу здесь, подыхаю от голода и никак не могу заставить себя пойти поискатьчего-нибудь съестного? Я уж почти перестала надеяться, что сегодня мне удастсячто-нибудь съесть.

– Ну так давай ешь. – Вид у него был оченьпольщенный; он открыл пакет, но на полу моей комнаты для нас двоих не хватиломеста. Я подумала, что можно поесть в гостиной, но Кендра и Шанти лежали передтелевизором, их нетронутые тарелочки с салатом стояли поодаль. Я думала, ониждут, когда кончится передача, но потом заметила, что они просто уснули.Хорошенькая же у нас жизнь.

– Не вешай нос, у меня есть идея, – прошепталАлекс и на цыпочках прошел на кухню. Он вернулся с двумя большими пакетами длямусора и постелил их поверх моего одеяла. Нырнув в свой жирный пакет, он досталоттуда два больших бургера и порцию картошки фри. Он не забыл о кетчупе, соли идаже салфетках. От восторга я захлопала в ладоши – хотя перед моим мысленнымвзором на миг предстало разочарованное лицо Миранды, и я словно услышала еевопрос: «Как? Вы едите бургеры?»

– Это еще не все. Ну-ка оцени. – Из пакетапоявились ванильное печенье, бутылка красного вина и два бумажных стаканчика.

– Ты шутишь, – прошептала я, все еще не веря,что он принес сюда все это после того, как я отменила наше свидание.

Он протянул мне вино, и мы чокнулись бумажнымистаканами.

– Да нет, не шучу. Ты думала, я забыл, какоеважное событие произошло в твоей жизни? За мою девочку, самую лучшую в мире.

– Спасибо, – сказала я, медленно делая глоток,– спасибо тебе.

– Ох, Боже ты мой, да неужели это наше модноесветило собственной персоной? – насмешливо вскричала Джил, когда я открылавходную дверь. – Ну-ка постой спокойно и дай своей глупой старшей сестрепреклонить колена.

– Светило? – фыркнула я. – Это вряд ли. Скореенеудачница от моды. Поздравляю с возвращением в цивилизованный мир.

Я крепко ее обняла и долго не хотелаотпускать. Мне было тяжело расставаться с ней, когда она уехала учиться вСтэнфорд, а я, девятилетняя, осталась с родителями, и еще тяжелее, когда онаотправилась за своим парнем (сейчас уже мужем) в Хьюстон. Хьюстон? Сырое,кишащее москитами место, и, словно этого было еще недостаточно, моя сестра,утонченная красавица, влюбленная в неоклассическое искусство и проникновенночитавшая Байрона, умудрилась подцепить там южный акцент. И не нежную, почтинеуловимую южную певучесть, нет – это была вульгарная манера растягиватьгласные, от которой меня передергивало. Я не могла простить Кайлу, что онзатащил ее в это ужасное место, и то, что он был вполне порядочным зятем,теряло всякое значение, стоило ему открыть рот.

– Привет, Энди, сестренка, ты все хорошеешь(ты все ха-ра-а-шеешь). Они там, в «Подиуме», небось балуют тебя, а?

Мне захотелось засунуть зятю в рот теннисныймячик, чтоб оттуда уже больше не вылетело ни слова, но он улыбнулся, и яподошла и обняла его. Он, конечно, говорил как деревенщина, да и ухмылялсяслишком широко и часто, но он старался вести себя прилично, а сестру простообожал. Я приложила все усилия, чтобы не кривиться, когда он открывал рот.

– Ну, я бы не сказала, что это такая ужсинекура, если ты понимаешь, о чем я. Это не молочные реки, кисельные берега.Но и ничего страшного. Кайл, ты сам здорово выглядишь. Надеюсь, ты не даешь сестрескучать в вашем Богом забытом Хьюстоне?

– Энди, голубушка, приезжай и посмотри.Захвати и Алекса – приезжайте вместе. Там не так уж плохо, сама увидишь. – Онулыбнулся сначала мне, потом Джил. Она улыбнулась в ответ и потрепала его пощеке. Просто смотреть противно, до чего они влюблены друг в друга.