Я покачала головой, думая, что это может стать оченьсерьезным и очень быстро, если Стриж этим займется.

Грациозная эльфийка улыбнулась на это, доставая из буфетадве тарелки так уверенно, будто у себя на кухне.

— Очень буду рада с тобой поесть. Кизли готов каждыйвечер сэндвичами с рыбой ужинать, но он хорошей еды не узнает, даже если ему еена язык положить и разжевать.

От ее болтовни ни о чем настроение у меня улучшилось, и яуже спокойнее разложила рожки по двум тарелкам, пока Кери заваривала чай скаким-то особым листом, который она приносит для себя. Дженкс все время сидел унее на плече, и я, глядя на них, вспомнила, как Кери взяла к себе Джи, егостаршую дочь, и невольно спросила себя, нет ли у эльфов и пикси историисовместного существования. Мне всегда было непонятно, почему Трент идет натакие усилия, чтобы не допустить в свой сад пикси и фейри. Почти как завязавшийнаркоман, удаляющий все источники соблазна, хотя сперва я решила, что онбоится, как бы они не учуяли в нем эльфа — буквально, обонянием.

С восстановленным уже душевным спокойствием я пошла вслед заКери в святилище с тарелкой и бокалом, потому что там прохладнее. Чай у нее ужебыл готов и стоял на кофейном столике между замшевым диваном и парой таких жекресел в углу. Не знаю, как она выносит такую жару, но в этом своем свободномплатье она, должна признать, выглядела получше меня в шортах и майке, притомчто закрывало оно больше. Очевидно, такое эльфийское свойство — холод их тожене трогает. Вообще-то очень несправедливо.

Поодаль лежало мое вещее зеркало, на котором нужно будетвытравить пентаграмму, последний брусочек магнитного мела, еще малость тисовойдревесины, церемониальный нож, серебряные щипчики и грубый набросок, которыйсделала Кери Цветными карандашами Айви. Еще она принесла ведро из чулана, но яне хотела знать, зачем. Вот не хотела и все. Круг намечался не такой, как онарисовала на полу только сегодня утром: будет постоянная связь. Мне не придетсяпробуждать ее своей кровью каждый раз, когда я захочу ею воспользоваться.Большая часть всего барахла на столе была нужна, чтобы закрепить проклятие настекле.

Под приятное постукивание тарелок по столу мы уселись, яопустилась в мягкое удобное кресло, на несколько минут желая притвориться, чтомы — просто трое добрых друзей, собравшихся позавтракать в дождливый летнийвечер. А Миниас подождет.

Я поставила тарелку на колени и взяла вилку, наслаждаясьтишиной.

Кери, поставив непочатую бутылку красного вина на стол,взяла чашку перебинтованными пальцами и изящно отпила глоток. У меня немножкозаиграли нервы, побежали по хребту мурашки и пропал аппетит. Дженкс нацелилсяна мед, который Кери положила себе в чай, и она закрыла чашку ладонью,решительно убирая от ручонок Дженкса. Он фыркнул и полетел к моим комнатнымцветам — дуться.

— Ты уверена, что это не опасно? — спросила я,бросая взгляд на все эти приборы и материалы. Лей-линейной магии я не понимаю,а потому не доверяю ей.

Кери приподняла брови, оторвала кусочек тоста — прядь волострепетала на ветерке из открытой фрамуги над вделанным вглухую витражом,по-ночному темным.

— Привлекать внимание демона всегда опасно, нооставлять такой вопрос неурегулированным еще хуже.

Я кивнула, наматывая на вилку еще порцию рожков. Вкус мнепоказался пресным, я положила вилку.

— Ты думаешь, Тритон может прийти с ним?

Она слегка покраснела:

— Нет. Вероятнее всего она про тебя забыла, и Миниас никому не даст ей напомнить. Когда она отбивается от рук, ему делают выговор.

Интересно, что же знает Тритон такого ужасного, что ейприходится об этом забывать, чтобы хоть отчасти удержаться в своем уме.

— Она снесла твой круг. Я думала, такое невозможно.

Кери, маскируя страх, изящным движением промокнула

салфеткой уголок рта.

— Тритон делает что хочет, потому что ни у кого нехватит сил удержать ее под контролем. — У меня на лице, очевидно, отразиласьтревога, потому что Кери добавила: — В данном случае речь идет об умениях.Тритон знает все — вопрос лишь в том, чтобы удержать это в памяти достаточнодолго и успеть кого-то научить.

Может, поэтому Миниас прицепился к ней вопреки опасности.Понемножку, по кусочкам у нее перенимать.

Кери взяла пульт и направила на стереосистему. Весьмасовременный жест для особы столь древней, и я улыбнулась. Если не знать, чтоона провела, не старея, тысячу лет в качестве демонского фамилиара, ее можносчесть уверенной в себе женщиной чуть за тридцать.

Тихая джазовая музыка, струившаяся в воздухе, смолкла.

— Солнце село. Восстановить круг вызова ты должна дополуночи, — сказала она небрежно, и у меня свернулся ком подложечкой. — Помнишь сегодняшние утренние чертежи? Нужны точно такие же.

Я уставилась на нее, стараясь не выглядеть слишком глупо:

— Гм, вообще-то нет.

Кери кивнула, сделала пять отчетливых движений правой рукой:

— Вспомнила?

— Гм, нет, — повторила я, совершенно не понимаясвязи между начерченными фигурами и ее движениями. — И я думала, это тысделаешь. В смысле, начертишь.

Кери тяжело и устало вздохнула.

— Это в основном лей-линейная магия, — сказалаона. — Сплошь символы и намерения. Если ты не выполнишь все с начала и доконца, то все входящие вызовы будут попадать ко мне — а я, Рэйчел, хоть и люблютебя, но на это не согласна.

— Прости, — вздрогнула я.

Она улыбнулась, но я заметила гримасу — когда она думала,что я не вижу. Кери — милейшее создание, она угощает детей конфетами и белочекорешками, она вежлива и приветлива со стучащими в дверь разносчиками, но когдадело доходит до обучения, терпения ей не хватает. И ее взрывному характерутрудно мириться с моим рассеянным вниманием и привычкой учиться с пятого надесятое.

Я покраснела, отставила тарелку и взяла на колени отдающеепрохладой в ноги вещее зеркало. Голод у меня прошел, а от нетерпения Кери ячувствовала себя совсем дурой. Неуверенно потянулась за магнитным мелом.

— Я это не очень-то умею, — сказала я смущенно.

— Почему и рисуешь сперва мелом, а потом тольковытравливаешь, — ответила она. — Давай, посмотрим, как получится.

Я застыла в нерешительности, глядя на широкую площадьстекла. Будь оно все проклято.

— Давай, Рэйч! — подначил меня Дженкс, спрыгиваяна зеркало. — Просто по моим следам.

Крутя в воздухе крыльями, он начал нарезать круг за кругом.

Я собралась провести мелом вслед за ним, но Кери напомнила:

— Сперва пентаграмма.

Я отдернула руку от стекла: