Я зажег сигарету.

— Но зачем ты со мной разоткровенничался? Почему бы не датьмне вывернуться наизнанку, притвориться, что ты мой союзник, вытянуть из менявсе, что я знаю, и затем вонзить в меня когти?

Я взглянул на нее.

— Детка, будь я проклят, если я понимаю. — И это былаправда.

Она, по-видимому, все же не хотела сдавать позиций.

— Ты, однако, вполне мог быть тем, кто пристукнул Рингоулда.

— Вероятно.

— Я могу тебя посадить.

— Ты так полагаешь?

— Да, могу.

— Вот телефон.

Она сощурила глаза.

— И тогда ты впутаешь меня в эту историю, покажешь, что моипобуждения корыстны и… да будь все проклято! Какой смысл?

— Чем мы займемся сейчас? — осведомился я.

— Хорошенько выпьем. Когда я думаю, что ты мог сотворить сомной, и ничего не предпринял… Черт возьми! Я не могу тебя раскусить. Ведь ты неидиот. Ты хитер и ловок, способен управлять игрой… И вместе с тем, когда мнегрозит расставленная тобой ловушка, ты не пользуешься ею… Что ж, век живи, векучись. Что тебе предложить к виски? Содовую или обычную воду?

— У тебя есть шотландское виски?

— Очень немного.

— У меня есть подотчетные деньги, которые, в случаенеобходимости, можно отнести к непредвиденным, экстренным расходам.

— Ну а сейчас разве не такой случай?

— Не знаешь, кто тут поблизости торгует ночью?

— Допустим, знаю.

— Ол-райт, позвони ему. Пусть нам пришлют полдюжинышотландского.

— Ты не шутишь?

Я вынул бумажник, выудил оттуда пятидесятидолларовую купюру,положил на край стола.

— Мой босс, правда, назвал бы это швырянием денег на ветер.

Распорядившись по телефону насчет шотландского, Эстерпредложила:

— Давай пока разопьем мою бутылку.

Она принесла виски, лед и содовую.

— Не давай мне напиваться, Джон. Иначе я начну плакать,закачу истерику. Меня давно никто не угощал хорошей выпивкой. И досадно, что тыпоставил ее не ради меня, а просто потому, что ты — это ты. Широкий жест…Что-то в тебе есть, перед чем невозможно устоять… Поцелуй меня.

Я поцеловал ее.

— К черту выпивку! Поцелуй меня крепче!

Через четверть часа посыльный принес нам шесть бутылоквиски.

Я вернулся около двух часов ночи. Я долго еще не могосвободиться от воспоминания о белокурых женских локонах и от мысли о веревке вруках палача.

За завтраком я спросил Эшбьюри, известно ли ему что-нибудьоб одной из горнорудных компаний — название было мудреное, я выговорил его небез труда.

У меня есть друг, пояснил я, человек по имени Фишлер.

Он богат — получил наследство, имеет офис в«Коммонз-Билдинг» и намерен вложить деньги во что-нибудь стоящее. Этот типлюбит рисковать. Я хотел бы предложить ему горнорудные прииски.

Боб прервал разговор с кем-то сидящим рядом и обратился комне:

— Почему бы вам не сохранить мистера Фишлера для нашейсемьи?

— Это мысль! — воскликнул я.

— Адрес?

— «Коммонз-Билдинг», шестой этаж, комната двадцать два.

— Я захвачу с собой торгового агента.

— Превосходно.

Эшбьюри поинтересовался у Боба, не имеет ли тот сведений,насколько успешно расследуется дело об убийстве Рингоулда. Боб ответил, чтополиция пришла к выводу: это убийство — результат сведения счетов междуигроками. В настоящий момент копы проверяют окружение Рингоулда: они надеютсявыйти на того типа, который соответствовал бы наружности парня, покинувшегономер Рингоулда сразу после убийства.

После завтрака Боб отвел меня в сторону и попросил подробнеерассказать о Фишлере. Он хотел знать, каким капиталом тот располагает, какуюсумму намерен вложить. Я сказал, что Фишлер унаследовал сразу два состояния.Одно — сравнительно небольшое — он уже получил, но еще до конца месяца у негона руках будет крупная сумма — свыше ста тысяч долларов. Я спросил Боба, какидут дела в его компании.

— Великолепно. С каждым днем все лучше и лучше.

Боб удалился, Эшбьюри посмотрел на меня так, словнособирался сказать что-то важное, но отказался от этого намерения. Прочистивгорло, он изрек только:

— Дональд, если вам потребуется на расходы еще несколькотысяч долларов, не стесняйтесь обратиться ко мне.

— Благодарю. Буду иметь в виду.

Альта спустилась вниз в халате и знаками показала, что хочетпоговорить со мной. Но я вновь притворился, что ничего не замечаю, и пожелалпроводить Эшбьюри до гаража.

В гараже я попросил разрешения подъехать вместе с ним донужного мне места.

Он не отрывал глаз от дороги и помалкивал, хотя я видел, чтовопросы так и рвутся у него с губ, но он не рискует задавать их, боясь ответана самый главный для него вопрос. Он поминутно вздыхал, боролся с собой инаконец целиком сосредоточился на своей миссии шофера.

Когда мы приехали в деловой центр города, он все же решилсяна невинный вопрос:

— Где мне вас высадить, Дональд?

— О, где-нибудь здесь поблизости.

Он повернул направо, проехал еще пару кварталов иостановился перед «Коммонз-Билдинг».

— Как все это будет организовано?

— Не беспокойтесь, — утешил я.

Эшбьюри поспешно укатил, а я поднялся на шестой этажвзглянуть на табличку двадцать второй комнаты.

Все было в порядке. Я толкнул дверь и вошел. Элси Брандстучала на машинке.

— Ради Бога, тебе совсем не следует притворяться, что у насуже сейчас слишком много дел, — взмолился я. — Люди, которые должны прийтисюда, считают меня богатым наследником. Они не думают, что я сколотил состояниесамостоятельно, занимаясь бизнесом. Поэтому тебе не нужно особенно стараться.

? — Берта, — возразила Элси, — велела мне напечататьнесколько писем, чтобы я не бездельничала здесь.

— На каком бланке? — спросил я, заглядывая ей через плечо,чтобы увидеть бумагу, вставленную в машинку.

— На бланке агентства.