— Сколько акций я получу, если вложу пятьсот долларов?

— Одну. Это ваш пай. По номинальной стоимости в один доллар.Однако реальная стоимость акции сегодня составит, вероятно, уже пять тысячдолларов. В пределах двух месяцев вы сможете, без сомнения, получить за акциюдесять тысяч пятьсот долларов. К концу года курс акции поднимется до ста тысячдолларов.

Я прикрыл глаза, погрузившись в раздумье. Он — как опытныйторговый агент — тотчас понял, что пора заканчивать, и примолк, чтобы дать мневремя продумать все детали.

— У меня сейчас нет больших денег, — сказал я, — но черезмесяц я надеюсь получить крупную сумму.

— Через месяц курс акции, понятно, увеличится, но все равноэто будет великолепное вложение капитала.

— Послушайте, — сказал я, — а нельзя ли сейчас купить акциюза пятьсот долларов и получить гарантию на приобретение более крупного пакетаакций после уплаты еще пятисот?

— Мне нужно обсудить это с руководством. Ваше предложениедовольно необычно. Если бы вы получили права на приобретение целого пакетаакций всего лишь за пятьсот долларов, то через неделю могли бы продать пакет сприличной прибылью. А спустя месяц за свой пай вы, вероятно, смогли бы получитьдвадцать тысяч долларов.

— На таких условиях я мог бы вступить в дело.

— Но разве вы не учитываете, например, возможностьобратиться в банк, мистер Фишлер, и…

— Я сделал вам свое предложение.

— Я понял. Но, мистер Фишлер, ситуация обязывает наш советдиректоров быть скрупулезно справедливым и считаться с интересами другихвкладчиков. Многие лица купили…

— Вы с лихвой использовали отпущенное вам время, — прерваля, — я выслушал ваши рекомендации.

Вы выслушали мое предложение. Не будем понапрасну тратитьвремя.

— Какую сумму вы могли бы все же вложить в приобретениеакций, на ваших условиях?

— Через месяц я смогу инвестировать больше ста тысячдолларов. Но я не собираюсь укладывать все яйца в одну корзину. Пятьдесят тысячдолларов — тот предел, которым ограничен размер вклада в вашу компанию. А покая вкладываю пятьсот долларов и хочу зарезервировать за собой пакет акций наобщую сумму по сегодняшнему курсу в пятьдесят тысяч долларов.

— Я посмотрю, что можно сделать, но нельзя ли учесть…

— Нет. — Я встал со стула. — Я занятой человек, мистер Рич.

— Понимаю, но не забывайте, пожалуйста, что я сделал вамочень выгодное предложение. Минуты, которые вы мне так щедро предоставили,обернутся золотыми дивидендами в размере…

— Вы выслушали мое предложение. Чем быстрее вы свяжетесь ссоветом директоров, тем скорее передадите мне их ответ.

Я подошел к двери и распахнул ее.

Рич с любопытством глянул на меня, потом простер вперед рукуи произнес:

— Мистер Фишлер, позвольте поздравить вас с одним из самыхважных решений в вашей деловой карьере, а также с вашей проницательностью идальновидностью по отношению к финансовым проектам. Я позвоню вам сегодня вовторой половине дня.

Я стоял у открытой двери, наблюдая, как он проходит черезприемную и исчезает за дверью.

Элси Бранд оторвалась от своих журналов.

— Ничего себе!

— Ты что-нибудь слышала?

— Главным образом его громкий голос, проникающий сквозь всещели.

— Разыщи в телефонной книге номер Генри Эшбьюри и свяжись сним. Позвони ему в контору, а не домой.

Я вернулся в свой кабинет. Эшбьюри позвонил через тридцатьсекунд.

Я сказал:

— Хэлло, Эшбьюри, вы не догадываетесь, кто с вами говорит?

— Нет. — Его голос был резок и решителен. Эшбьюри как быдавал понять, что не любит загадок и намерен повесить трубку.

— Ваш тренер.

— Ах, вот как. — Интонация тотчас же изменилась.

— Как вы отнесетесь к тому, что ваш пасынок отправится втюрьму за мошенничество?

— Если… Боже мой, Дональд, что вы такое говорите?

— Повторяю, как вы отнесетесь к тому, что ваш пасынок сядетв тюрьму за соучастие в мошеннических операциях?

— Это было бы катастрофой. Это было бы…

— Возможно, — сказал я, — что вы и впрямь считали егопрезидентом корпорации, тогда как он просто выступает в роли подставного лица.

— Господи.

Я повесил трубку и вышел в приемную сообщить Элси, чтоотправляюсь в агентство предупредить Берту насчет того, что ей придется взятьсебе новую секретаршу.

Элси улыбнулась:

— Берта выпустит когти.

— Пусть. К двум или трем часам мне нужно приготовить деньги,— мистер Рич приедет с готовым для подписи контрактом. Когда он позвонит,уточни с ним время встречи и дай мне знать. Я буду в кабинете Берты.

— Что-нибудь еще? — спросила Элси.

— Если заедет или позвонит мистер Эшбьюри, передай ему, чтомистер Фишлер отправился по делам и ты не знаешь, когда он вернется.

Я так привык к барабанной дроби машинки Элси Бранд, что,когда я примчался в агентство, ровный ритм: клик-клак-клак-клик-клак-клак… —прозвучал для меня странными, настораживающими звуками. Я даже осмотрелсявокруг, чтобы убедиться, что не ошибся дверью.

В приемной за машинкой Элси Бранд сидела довольнохорошенькая девушка. Она что-то стирала на листе бумаги, водя по ней ластиком,и вскинула на меня равнодушные глаза.

— Там кто-нибудь есть? — Я указал пальцем на кабинет Берты.

— Да. — Девушка взялась за телефонную трубку.

— Не надо. Я подожду.

— Не назовете ли ваше имя?

— Это не обязательно.

Я устроился в углу на стуле и развернул газету.

Девушка отложила ластик и вернулась к машинке, время отвремени поглядывая на меня. Я угадывал эти моменты.

Из кабинета Берты Кул доносились голоса, но слов я неразбирал.

Через несколько минут из офиса вышел мужчина. Я прикрылсягазетой и видел только его ноги ниже колен.

Издавна бытует мнение, что детективы носят неуклюжие туфли сширокими квадратными носами. Когда-то, может, так и было, но хорошие детективыдавно перестали носить что-либо подобное.

Мужчина был обут в легкие светло-коричневые туфли, на нембыли превосходно отутюженные брюки, но что-то в нем настораживало меня. Он ужесобирался уходить, но внезапно обернулся и бросил Берте несколько слов.