– Да, почти потерялся. Ты вот так попробуй. –Наташа положила паззл, и получилась львиная голова.

– Не надо, я сам! – Тимоша сердито оттолкнул ееруку и надулся. – Ты неправильно делаешь!

– Ну ладно, ладно, делай сам. Самоделкин ты мой!

Еще раз проведя рукой по нежным светлым волосикам, Наташавышла из комнаты. Она подумала, что стоит еще раз заглянуть в гостиную – можетбыть, Игорь Сергеевич появился. Конечно, логичней было бы просто дойти до егокомнаты, но Наташа предпочла окольный путь. «Вот посмотрю в гостиной, –сказала она себе, – а если там никого нет, то зайду к Бобровым».

Уже спустившись вниз, Наташа услышала негромкие голоса из гостиной.Дверь была прикрыта, но неплотно. «Больше никакого подслушивания», –решила Наташа, вспомнив, как стояла за шторой, и потянула дверь на себя. Дверьраспахнулась, и она остановилась в дверях, удивленно взирая на открывшуюся ейкартину.

Игорь Сергеевич и Алла Дмитриевна стояли около ближнегоокна, выходившего в сад, и внимательно изучали что-то, невидимое Наташе. Околоних пристроилась подруга Аллы Дмитриевны, Елена Семеновна, в очередной разнапомнившая Наташе ядовитую медузу. Одна рука ее обнимала Боброву, другая нежнопоглаживала по спине ее супруга.

– Но, вообще-то говоря, девочку не мешало быпоощрить, – произнес Игорь Сергеевич в тот самый момент, когда Наташасобиралась поздороваться.

– По-моему, мы ее уже поощрили, – заметила АллаДмитриевна, не поворачиваясь. – Тебе не кажется, что получится перебор споощрениями?

– Аллочка, ну почему бы и нет? – промурлыкалаЕлена Семеновна. – Она так хорошо справилась. Можно было бы и еще раз…

Наташа подумала, что нужно выйти из комнаты и снова зайти, ночто-то ее удержало. Какое-то непонятное ей самой желание показать Бобровым и ихподруге, что она слышала часть разговора, явно не предназначавшегося для чужихушей. Наташа сделала шаг вперед и громко сказала:

– Добрый вечер. Простите, вы Эдика не видели?

Выражение лиц обернувшейся троицы с лихвой компенсировалоНаташе те неприятные ощущения, которые она испытывала, сталкиваясь с АллойДмитриевной. Растерянность и… испуг, да, испуг – вот что они выражали. Первойвзяла себя в руки Елена Семеновна.

– Здравствуйте, Наташа, – улыбнулась она. –Как вы поживаете?

– Спасибо, хорошо. Игорь Сергеевич, так Эдик незаходил?

– Н-нет, не заходил, – промычал Игорь Сергеевич,вдруг утративший всю свою барственность. – А… а где он?

– Я не знаю, где он, – удивленно отозваласьНаташа. – Поэтому и спрашиваю. Я подумала, может быть, он с вами.

– Нет-нет, его с нами не было, – поспешно сообщилБобров.

– Ну хорошо, спасибо.

Наташа кивнула головой и собралась выйти, но сзади раздалсянапряженный голос Аллы Дмитриевны:

– Наташа!

– Да?

– Вы знаете… – Алла Дмитриевна хотела что-тосказать, но внезапно передумала. – Впрочем, нет, ничего. Я хотела сказать,что Эдик может быть с Евгенией Генриховной, но потом поняла, что вряд ли. Онаведь сегодня задерживается.

– Спасибо, я знаю.

Прикрыв за собой дверь, теперь плотно, Наташа остановилась внекоторой растерянности. Происходило что-то непонятное. Сначала скандалисткаИлона довела до слез Ольгу Степановну, теперь вот Бобровы с их неприятнойподругой продемонстрировали преувеличенную реакцию на Наташино появление.Непонятно, чего они так испугались? Сегодня слишком много непонятного. И вдоме, и вообще…

«Когда Евгения Генриховна что-то не понимает, она пользуетсяЗнаками, – вспомнила Наташа, стоя в холле. – Собственно говоря,почему бы и не попробовать? Итак, вопрос: что же означают все эти странныеразговоры?»

Она огляделась вокруг в поисках того, что можно было быистолковать как Знак Судьбы. Ничего. Может быть, белые хризантемы в вазе? Нет,не то. Наташа прислушалась к своим ощущениям. Совершенно, ну совершенно никакихэмоций не вызывали у нее цветы, кроме желания их понюхать – хризантемы Наташалюбила. «Ну что ж, значит, сегодня Судьба не хочет со мной общаться», –улыбнулась она, подходя к высокой вазе, стоящей на столике рядом с зеркалом.Хризантемы отражались в нем, и букет казался огромным.

Наклонившись к цветам, Наташа с удовольствием вдохнуланежный осенний запах и прикрыла глаза. Господи, как хорошо, когда ты –состоятельный человек! Ты можешь весь год покупать какие угодно свежие цветы!Вспомнив, что поначалу ее просто шокировало неимоверное количество денег,выкинутых на ерунду, Наташа чуть не рассмеялась. Это не ерунда, вовсе нет! Это– образ жизни. И елочные шарики, купленные ею к Новому году, действительно былибезвкусными, сейчас она понимала. Хризантемы, стоящие в воде в конце зимы ипахнущие, как осенью, – просто счастье, и прекрасно, что такое счастьеможно купить. Наверное, хризантемы и стоит понимать как Знак Судьбы, а невыискивать всякую ерунду вроде… Хотя, почему бы и не выискать, в конце концов.«Решено, – подумала она, поглаживая пальцами тонкие длинныелепестки, – вот на что сейчас посмотрю, то и будет Знаком. Чем несвяточное гадание?»

Наташа подняла голову, собираясь повернуться и как следуетпоискать что-нибудь подходящее. Но ничего искать не пришлось. Знак отражался взеркале прямо за ней. Наташа с недоумением смотрела на кровавые пятна,растекавшиеся по какой-то черной тряпке, лежавшей на точно таком же столике заее спиной. Потом повернулась и разглядела палантин Евгении Генриховны – черныйс алыми разводами. Сделав шаг, приподняла край палантина и задумчиво положилаобратно. Ерунда какая. Наташа опять повернулась к зеркалу возле хризантем.

В нем отражалась черная тряпка, густо политая кровью.

* * *

К вечеру вышли к селу. Солнце опускалось за лес, подсвечиваязолотистым крыши домов. Высокая колокольня церкви Николая-угодника казаласьнежно-розовой. По пыльной дороге торопливо шел пастух, покрикивая на небольшоестадо коров цвета топленого молока. Девушка раньше никогда таких не видела итеперь остановилась, рассматривая красивых животных.

– Благодать, правда? – спросил Данила,останавливаясь рядом с ней и обводя взглядом село. – Хорошо дошли – какраз и разместиться успеем с толком, и выспимся. А завтра с утра пойдем ксвятыне.

Девушка искоса взглянула на него. Как и все паломники,Данила переоделся в обычную одежду – джинсы, майка. Но и в таком виде онотличался от остальных. Сразу было видно, что он особенный, что он… Учитель.Данила повернулся к девушке, и она ощутила какое-то странное чувство. Ласковоглядя на нее своими светло-голубыми глазами, он чуть улыбнулся и негромкопопросил:

– Когда хозяин нас размещать будет, ты в комнате неоставайся. Хорошо?

– Хорошо, – улыбаясь, кивнула она. – А где?